После этого решили более подробно почитать инструкцию по приготовлению. Стало получаться получше – появилось подобие плотной консистенции и удалось придать кулинарному изделию какое-то подобие формы. Но вкус… Возможно какой-нибудь корове или козе он бы понравился, но здоровым и голодным морякам вкус сена не пришелся по душе.
Разочарование тёмной тучей повисло над судном. Обманутые в своих лучших ожиданиях, моряки впадали в депрессию. Если бы несчастные вегетарианцы услышали, что говорят на перекурах моряки, то узнали бы много нового, как о себе, так и об оригинальных способах употребления ими вегетарианских продуктов. Причем, органами, для этого обычно не предназначенными, и с использованием предметов, для этого обычно не приспособленных.
Несколько энтузиастов не сдавались и продолжали кулинарные эксперименты. Массу пытались запекать, жарить и варить. Добавляли разные специи и приправы, но всё безрезультатно. Сено – оно как его ни приготовь – оставалось сеном.
Оставались смутные надежды впарить немалые запасы дорогостоящего продукта кому-нибудь с берега, поэтому мешки пока не выбрасывали, но таких покупателей что-то не находилось.
И вот – очередной порт. Опять аврал, погрузка, бессонные ночи. В очередной раз треснул трубопровод гидравлики и натекла лужа масла. Опилки закончились, и я засыпал растекающуюся лужу тем, что попалось под руку. Это оказалась вегетарианская смесь.
Оказалось, что этот продукт действительно обладает одним очень полезным свойством – прекрасно впитывает гидравлическое масло! Гораздо лучше, чем опилки и песок. Просто неоценимое свойство для задолбанного превратностями судовой жизни механика.
Судовых запасов, как оказалось, действительно полезного продукта, мне хватило очень надолго.
Сергей Литовкин
«Официальный визит»
…В порту Алжир, столице одноименного государства, мне пришлось побывать в качестве пассажира эсминца "К-вый" в середине семидесятых. Любой, другой на моем месте считал бы, что ему повезло, а я до сих пор непроизвольно вздрагиваю, когда слышу название этого города.
…Пассажиром я стал из-за необходимости срочно прибыть Севастополь, распрощавшись со службой на Средиземноморской эскадре. Меня в очередной раз куда-то переназначили и я, совершенно неожиданно, с получасовым лимитом на сборы был пересажен со штабного кресера на эту достойную посудину, следующую в главную базу ЧФ. Подселили меня в каюту к командиру одной из боевых частей, который согласился потесниться только в предположении, что через пять-шесть дней походу придет конец. А в море, ничего предполагать и уверенно планировать – нельзя.
…Заняться мне было нечем. Поэтому, пользуясь редкой возможностью расслабиться, я второй день валялся голышом на ракетной площадке, загорая в группе себе подобных младших офицеров и мичманов, положивших нечто интимное на эту такую-растакую утомительную службу. Все давно устали. Поход эсминца продолжался уже шестой месяц без заходов в порты. Загорающие, находившиеся на площадке, попадали в оптически мертвую зону, не наблюдаясь даже с крыла мостика. В тот день над нами, грубо попирая все международные каноны, раз восемь очень низко прошелся "Фантом" с американского авианосца, маневрировавшего милях в шести по правому борту. Нас даже обдало какой-то горячей гарью из факелов его двигателей.
… – Засветить бы в него картофелиной, – пробурчал мичман Крестинский, стыдливо прикрываясь одеждой, – какого хрена ему надо?
… – Не иначе, как нашего Бальданова фотографирует, – предположил кто-то, невидимый из-за солнечной засветки.
Старлей Витька Бальданов слыл носителем выдающихся вторичных половых признаков и был мишенью завистливых шуточек.
… – Бросьте, Вы, баламуты, – вяло огрызнулся тот, натягивая, однако, голубые форменные шорты, – к дождю это, или еще к какой-нибудь аномалии. Видите, как низко гад летает, замполит ему в бок?