Морские досуги №6

«— Петрович, — "зама" /замполита/ зовут Николай Петрович, фамилия почему-то совсем не флотская Солдатов. — Ты меня знаешь, Петрович, я в твои обчественные дела не лезу. Когда надо, даже на партбюро поприсутствую, выступлю на собрании. Но должен тебе по-товарищески сказать: ну, нельзя же быть таким не флотским офицером! Что вы там, в академиях, совсем, что ли, свихнулись? Какого черта ты на женсовете выдал разъяснение по суммарной зарплате, которая записывается в партбилет. Моя мисс понятия не имела о моей зарплате, а партбилет всю жизнь пролежал в моем сейфе. В итоге она устроила мне головомойку и ревизовала зарплату за последние три месяца. Затребовала всю мою "заначку", пришлось раскошелиться перед Палдиски. Теперь, не то что в кабак, в пивбар голову не высунешь. Хорошо хоть "шило" есть, а иначе можно совсем свихнуться с такими подчиненными.

— Видишь ли, Степаныч, — настала очередь оправдываться "заму", — старпомиха на женсовете, как это принято у баб-с, решила показать свою осведомленность в этом вопросе. Ну, а кто ей шепнул — не знаю. Врать не умею, пришлось подтвердить.

— Ну и козлы же вы, братцы! Извини, конечно, но надо быть деревянным по пояс, чтобы за один вечер парализовать годами законспирированную систему "заначки". А этого деревянного по пятки старпома я завтра же резко выдвину на очередное повышение по службе, пусть готовится в "акамедию". Завтра же, мать вашу, правдисты хреновы…»

Примерно так. А еще бывает, что в экипаже попадаются подводники с одинаковыми фамилиями. Как, к примеру, случилось в экипаже капитана первого ранга Михаила Степанова. В романе «Подводные пленники» приведен этот эпизод от первого лица /особенность романа/ и эти однофамилицы числятся по фамилии Смирнов:

«…Я взглянул на глубиномер и задал новую глубину погружения — 300 метров. На нижней палубе отчетливо прозвучала команда командира отсека Дударкина:

— Смирнов! Ко мне!

Я сначала не понял. Он что, издевается? Орет на весь отсек: "Командир! Ко мне!" Наверное, у него "борзометр" зашкалило.

Внизу опять прозвучало:

— Смирнов! Ко мне!

Я в ответ проорал:

— Дударкин! Ко мне!

Наступила пауза. Потом послышались звуки бегущих ног и появился сам командир отсека.

— Т…щ командир! Лейтенант Дударкин по вашему приказанию прибыл!

— Дударкин! У тебя похоже мозги развернулись в обратную сторону. Ты что орешь: Смирнов! Ко мне!.. Т…щ лейтенант, капитан первого ранга Смирнов по вашему приказанию прибыл! Так что ли?

— Прошу прощения т…щ командир, но я вызывал матроса Смирнова. В последнее время он разболтался — вот я его и воспитываю.

— Ну и…

— Стал повиноваться.

— Имей ввиду лейтенант, еще раз меня вызовешь — пеняй на свои куриные мозги! Понял?

— Так точно!

— Гуляй отсюда!

Дударкин убежал гулять палубой ниже. В центральном посту, командиры подразделений и вахтенные, присутствовавшие при этом разговоре, пытались всячески сдержать набегающую волну смеха. Это плохо получалось и они, кто как мог, просто прятали лицо от командира. Механику деваться было некуда, и он трясся всей своей массой, при росте под два метра, норовя нарушить деферентовку подводной лодки. В конце концов, двумя своими огромными лапами, он перекрыл себе кислород… — Да, ржите вы, мать вашу! А то утопите атомоход! — не выдержал этой «картины маслом» главный по фамилии Смирнов…»

В описываемое время, неожиданно сдружились с американскими военными, в том числе и с подводниками — они приезжали к нам в Гаджиево, а мы, соответственно, к ним. Ходил-бродил такой анекдот, мол, идут совместные учения в океане и на авианосце ожидают всплытия русской субмарины. Идет инструктаж старшего на борту: «Господа! Сейчас, рядом с авианосцем всплывет русская подводная лодка. Там странный командир, который не любит когда его критикуют. Ну, типа, почему у вас ржавая субмарина и все такое… Смотрите, аккуратнее с ним! Понятно?» «Йес, сэр!»

Далее, как на этой напряженной фотке, прозвучало: «Хэллоу? Рашн!»…

«Хэллоу рашн?» «Что-что? Хреново покрашен! Торпедная атака!»

Некоторые несознательные военачальники говорят, мол, куда матроса не целуй везде у него…, сами понимаете что… Так нельзя рассуждать! Не педагогично это, так рассуждать! Впрочем, разные бывают истории…

Письмо другу, перехваченное КГБ:

«Здравствуй корефан Грыня!

Привет тебе с Севера, от твоего старого кореша!

Спасибо тебе что не забыл, за письмо, за фотку, за твои новости.

Я пока сижу на базе, т. е. на берегу, время сейчас (матерное слово), спать (матерное слово). Целыми днями, через двое суток стою на верхушке, т. е. на вахте по охране субмарины. Позавчера, чуть начальника штаба дивизии не… (матерное слово) из автомата. Было уже темно, смотрю кто-то через мостик в корме перешел, я ему крикнул корефан тормози, а он (матерное слово)… Я взвел с предохранителя и он, наверное, услышал — на палубу упал фейсом вниз… Потом конечно меня, малость (матерное слово).

Да, Грыня кто тебе (матерное слово) что я на "сундука" забивать думал, я (матерное слово) такую жизнь…»