Морские гезы (СИ)

Он принес черную доску наподобие той, на которой рисовал меняла, и кусок мела. Сыроватый мел оставлял слабый след, а когда я нажимал сильнее, крошился. Я сделал набросок судна типа бермудский иол. Это двухмачтовое, точнее, полуторамачтовое судно, у которого задняя мачта, бизань, ниже передней, грота, и расположена позади головки руля. Длиной восемь метров по килю и десять с половиной наибольшей, шириной — два метра, осадкой — немного больше метра и водоизмещение тонны четыре-пять. Мачты придется делать невысокие, чтобы не перевернуться при резких порывах ветра. Иначе для улучшения остойчивости потребуется большой киль, залитый свинцом, а это увеличило бы осадку, что не рекомендуется в здешних мелких водах, и лишило бы возможности ложиться на грунт во время отлива, что тоже не есть хорошо для контрабандиста. Корпус я предложил сделать расширяющимся до ватерлинии, а потом сужающимся, как у флейтов, которые пока не видел. Не для того, чтобы уменьшить налог, который берется исходя из площади главной палубы — для чего и придумали флейт жадные голландцы, а чтобы улучшить остойчивость и смягчить удары волн о корпус. В кормовой части расположил кокпит — углубление, где будет находиться штурвал, нактоуз и место рулевого. Из кокпита будет лаз в маленькую каюту для двух членов экипажа — меня и матроса. Там установим поперек судна двухъярусную узкую кровать и рундук для запасов еды и воды. Питаться в море будем всухомятку. Переходы предполагаются короткие, так что потерпим. Между кокпитом и грот-мачтой сделаем комингс трюма, низкий, чтобы не закрывал обзор рулевому, В носовой части соорудим люк для запасных парусов и второй, поменьше, для якоря и якорного каната. Фальшборта не будет. Вместо него установим релинги — ограждение из бронзовых стоек, соединенных тросами. Сделаю ограждение повыше, чтобы опять не свалиться за борт. Парусное вооружение будет состоять из грота, бизани, грота-стакселя, бизань-стакселя и спинакера — шарообразного паруса, который применяется при слабых попутных ветрах. На иолах площадь бизани составляет от силы десять процентов парусности судна. Это скорее воздушный руль, чем парус. С таким расположением второй мачты лучше обзор рулевому и легче работать с парусами.

Корабел, которого звали Трентье Шуурман, рассматривал мой чертеж и слушал объяснения с нескрываемым интересом. С таким типом судов он сталкивался впервые.

— Ты собираешься плавать на нем по реке или дальше? — поинтересовался он.

— Намного дальше, — ответил я.

— Разве что в тихую погоду и вдоль берега, — саркастично произнес Трентье Шуурман. — Во время первого же шторма оно перевернется и утонет.

— А тебе-то что с того?! — также саркастично бросил я.

— И то верно! — согласился он и выпалил: — Четыреста флоринов.

— Работы и материалов потребуется не больше, чем на две сотни. Еще двадцать добавлю, если сделаешь быстро и хорошо, — сказал я.

— Пятьдесят, — потребовал он.

Сошлись на двухстах тридцати. Еще двадцать флоринов заплачу за чугунный балласт, паруса, основные, запасные и штормовые, и такелаж, стоячий и бегучий. Трентье Шуурман заверил, что сам проследит за их изготовлением. Договорились, что завтра выдам аванс в сто флоринов, следующие сто — когда будут обшиты досками борта и последние пятьдесят — после спуска судна на воду и ходовых испытаний.

— Французские золотые экю возьмешь? — спросил я на всякий случай, хотя трактирщик предупреждал, что хождение иностранных монет запрещено.

— Золото возьму любое, — ответил Трентье Шуурман. — Если не фальшивое.

— У тебя будет время проверить каждую монету, — подсказал я.

— Это точно, — согласился он. — Сейчас закажу материалы, найму людей и завтра утром начну строить, — пообещал Трентье Шуурман и спросил напоследок: — Где ты учился кораблестроительному делу?

— В Венеции, — ответил я, вспомнив, что в прошлую эпоху венецианцы считались законодателями моды во всем, включая морское дело.

— Тогда понятно! — пренебрежительно произнес Трентье Шуурман. — Привыкли в своей луже плавать!

Подразумевал ли он под лужей Адриатическое море или Средиземное тоже — не знаю. Зато мне стало понятно, что моряки и кораблестроители Северной Европы превзошли своих южных учителей.

4