Морские напевы

Появился дядя Канай, приказал опустить вдоль бортов бревна, связав их цепями. Со льдинами становилось, труднее бороться. "Баутинец" медленно выводил "Нептун" из льдов.

Мы с Бекше только то и делали, что заглядывали то в машинное отделение, где трудился Сартай, пытаясь запустить двигатель, то в кубрик, то в трюм. Нет ли где течи? Хорошо ли держатся заплаты, наложенные на пробоины?

Взгляд неожиданно упал на часы. Было ровно одиннадцать. Моя елка превратилась в ворох тряпья и валялась на полу. Я почувствовал усталость и прилег на койку. Качалась под потолком лампочка в проволочной сетке. Я вспомнил первый выход в море на "Нептуне". Было это несколько месяцев назад, а кажется, прошла целая вечность. Неожиданно судно заходило мелкой дрожью. Я в испуге вскочил. Потом успокоенно лёг обратно. Это заработал двигатель.

— Молодец, Сартай! — пробормотал я, кутаясь в шубу Рахмет-бабая.

Странный Новый год. Никогда не думал я, что так придется встречать свое восемнадцатилетие. В школе сегодня, конечно, вечер. Сперва состоялось торжественное собрание, затем концерт, а сейчас в разгаре танцы. С кем, интересно, танцует Айжан? Вспомнит ли меня? У комсорга в такой вечер немало хлопот. Может, ей некогда и подумать обо мне… А как, интересно, встречает Новый год Самрат? Как там у него идут дела? Тяжело ему, наверное…

Я вспомнил, как плакала мама и не хотела пускать меня в море. Да, море сегодня было готово проглотить нас всех. Но люди на то и люди, чтобы бороться и одерживать верх над стихией. Так где же все-таки труднее? На море или на ферме? Мне или Самрату?.. Обоим, наверное, не всегда легко.

Я подумал: встать бы, пойти на палубу, может, надо помочь товарищам, но у меня не было сил подняться.

Вдруг раздался треск. Отлетела обшивка прямо возле моей койки, и меня окатило водой. Я бросился вон из кубрика. За мной, пенясь и шипя, неслась вода.

— Тонем! — закричал я во весь голос. — Тонем!..

Ко мне подбежал Тогайали.

— А ну, без паники! Веди!

Мы вернулись в кубрик. Тогайали с тушей пошел навстречу потоку. Я смотрел на него и думал: "Так где же трудней? На море или в степи?"

Тогайали скинул с себя намокшую фуфайку, потом меховую безрукавку и остался в рубашке. Меня передернуло, когда я представил себе, какая вода холодная. Мышцы бугрились на его спине и плечах. Лицо напряглось, губа закушена до крови. Вот уже знакомо легли поперек туши две доски, застучал молоток…

Тогайали не просил, чтобы я звал на помощь других людей. Я не позвал. Он справился один. Боролся молча. Заколотив гвозди, отфыркиваясь, направился ко мне. На миг наши взгляды встретились. Потом мы поднялись вместе наверх.

На палубе все обнимались. Тогайали огляделся по сторонам и негромко, сиплым голосом, заметил:

— Выбрались из ледового плена. Ну, паренек, долго будешь жить, раз выскочил из этого ада невредимым…

— Без вас было бы трудно, — вырвалось у меня.

— Меня… ждет суд. — Он повернулся и, оставляя за собой мокрый след, побрел в кубрик.

Из радиорубки послышались звуки музыки. Это был искристый, брызжущий радостью кюй "Балбраун". Звуки стали громче. С Пушком в руках, улыбаясь, вышел Бекше.

— Поздравляю с днем рождения, Болатхан!

Я обнял его. Он подал мне листок бумаги.

— Прочти.

Это было поздравление Айжан. Она вспомнила обо мне!

— Друзья! — пролетел над морем могучий голос дяди Каная. — Поздравляю вас с Новым годом! Поздравляю всех с Новым годом и благодарю за то, что в трудные часы все до одного боролись с опасностью, как настоящие батыры! Желаю вам счастья!

Из кубрика вышел Тогайали и остановился поодаль…

Экипаж поздравлял меня с восемнадцатилетием. Я был счастлив, по-настоящему счастлив!..

— Бекше, просигналь Айсе, что сейчас придем на ужин. Как бы он не опозорился, — пошутил капитан. — Приедут гости, а у него на столе пусто…

— Вот бы я показал этому говоруну! — воскликнул Рахмет-бабай под общий хохот.

Бекше замигал сигнальным фонарем.

Тогайали стоял, переступая с ноги на ногу, и, не решаясь подойти, молча смотрел на веселящихся тюленебойцев.

Музыка гремела и буйствовала над морем. Отступал снежный буран.

— Танцуй, Болатхан! Пляши! — кричал мне Бекше. — Видишь в какую вьюгу, в какой шторм встречаем мы Новый год? Сегодня мы посвящаем тебя в джигиты. Мы выдержали испытание в школе жизни.

— Верно, — поддержал дядя Канай. — Мы победили море, но впереди еще много борьбы. Пусть наша родина станет еще богаче и краше! Ты стал джигитом!

— Верно! — крикнул вдруг и Тогайали, стоя у кубрика. — Сынок, Болатхан — джигит!

На него оглянулись. Подошли, втянули в общий круг… В глазах тюленебойцев уже не было злобы.

ИБ 510

Редактор В. Полевская

Художник В. Шишкин

Художественный редактор В. Машранов.

Технический редактор Р. Ерниязова

Корректор Г. Сыздыкова

Сдано в набор 27/1У 1977 г. Подписано к печати И/VII 1977 г. Бумага тип. № 1. Формат 84 X 108 1/32—8,375 и, л. = 14,07 усл. и. л. (Уч. — изд. 14,68). Тираж 100 000 экз. Цена в 4 переп. 1 р. 10 коп.

Издательство "Жазушы", 480091, г. Алма-Ата, пр. Коммунистический, 105.