Морские напевы

— Провели меня на мякине. Другая девчонка выдавала себя за Люду и морочила мне голову.

Я рассмеялся. Получилось забавно.

— Неужели ты не мог догадаться по голосу? — с удивлением спросил я. — Кто уверял, что голос у Люды похож на звон серебряных колокольцев? Ты или не ты?

— В том-то и дело, что голос у этой рыжей и рябой девчонки еще красивей, чем у Люды! — Бекше соскочил и нервно забегал по радиорубке! — Какая наглость! Мы взошли на баржу, сердце мое рвется из груди. Вдруг подходит какая-то толстушка и спрашивает: "Который из вас радист?" Дядя Канай, конечно, показал на меня. Она и кинулась мне на шею. "А, это ты, любовь моя!.." Я готов был провалиться сквозь землю. А она еще требует проигрыватель. Какой позор! И все это случается при дяде Канае… — Бекше со стоном бросился на койку.

— Ты объясни мне, куда делась Люда?

— Дядя Ваня умер. Она похоронила деда и уехала в Астрахань. Не взяла с собой даже голубя.

На глазах Бекше выступили слезы обиды.

— Слушай, что за слезы! — рассердился я. — Ты джигит или нет? Люду отыщем. Свяжемся с Астраханью. Возьми себя в руки. А почему дядя Канай в плохом настроении?

— Узнал, что Зангарин хлопочет о восстановлении на работе.

— Вот оно что…

Нас окликнул Айса.

— Эй, на "Нептуне!" Как ваши дела?

— Плохо, — ответил Рахмет-бабай. — Зверя нет.

Айса поднялся к нам.

— И наши ни с чем вернулись. Только я принес одного.

— У нас тоже по одному. Лишь только Тогайали настрелял полную лодку.

— Неужели напал на косяк? — К нам подошел дядя Канай. Покачал головой. — Что-то не верится.

— И я не верю. — Айса поднял на руки Пушка, передал Бекше. — Отнеси в аквариум. Он, наверное, соскучился по воде. Видно, надо будет сменить место охоты. Может, пойдем ужинать ко мне? — предложил Айса.

— Да нет. — Дядя Канай был все еще мрачен. — Раз пришел к нам, будь гостем.

— А Новый год справим у нас. Согласны? — Айса улыбался. — Остался всего один день. Болатхан соорудит нам елку.

Мы вошли в кубрик. Тогайали уже расставлял на столе тарелки.

— Что такое? — Айса принюхался. — Что за запах? Тогайали, что это ты приготовил? Мясо, что ли, протухло?

— И правда, что за запах? — Дядя Канай вопросительно поднял брови, посмотрел на Тогайали.

— Откуда я знаю? — огрызнулся тот.

— А ну-ка, вытащи из-под койки свой чемодан! — предложил капитан.

— Да ничего там нет! Зачем вам мой сундук?

Дядя Канай, ни слова не говоря, вытащил большой, окованный железом, чемодан Тогайали, сбил замок. В чемодане лежали белые шкурки, снятые с тюленей.

Глаза капитана потемнели.

— Хотел дочери сшить шубку. Кин, кин…

— Врешь! У тебя никогда не было отцовского чувства к детям! На рынок, для продажи собирал! — Дядя Канай вынул из кармана листок бумаги, бросил в лицо коку. — Вот, телеграмма. Самрат бросил школу и уехал с сестрой в совхоз. В чабанскую бригаду. Что же ты им не оставил достаточно денег на житье?

В кубрике стало тихо. По лицу Тогайали, застывшего у стола, текли слезы. Вдруг он, набычившись, бросился на дядю Каная.

— Все, все у меня отняли, все разрушили! Жизнь поломали! Верните мне детей!..

Капитан откинул Тогайали от себя.

— Вот теперь копи богатства, сколько хочешь! — прохрипел он. — Все можешь взять с собой в могилу.

— А-а-а!.. — Тогайали упал на кровать. — Верните мне моих детей…

На Тогайали было трудно смотреть. Следом за дядей Канаем мы вышли из кубрика.

— Отдыхайте! — бросил нам капитан. — Завтра завершающий день старого года. Встанем пораньше. Может, судьба улыбнется нам.

Утром дядя Канай отстранил Тогайали от обязанностей кока и отчислил из бригады.

— Не будь таким суровым, Канай. — Рахмет-бабай не выдержал, вступился за Тогайали. — Пожалей его в последний раз.

— Он чужой нам человек. — Капитан ответил коротко. Обязанности кока пока были возложены на Бекше. Вся бригада вышла на охоту. Ушел в море и Тогайали. Теперь он охотился сам по себе. Утром никто с ним не разговаривал.

На судне остались опять мы с Бекше. Я должен был приготовить елку, убрать к новогоднему вечеру судно. Елку делал полдня. Получилась она красивой, хотя и состояла из тряпичной бахромы, картона, проволоки и раскрашенных бумажных звездочек. Нашел в машинном отделении лампочки, раскрасил и протянул электропровод. То-то удивятся тюленебойцы, когда елка вспыхнет разноцветными огнями.

Бекше сидел в радиорубке, принимая поздравления, отправляя в свою очередь телеграммы. Я рассмеялся, услышав, как он поздравлял и обитателей железной баржи.

Сегодня мне исполнялось восемнадцать лет. Я скрывал эту дату от всех, и на судне многие не знали о моем дне рождении.

Время было за полдень, когда на судне появился Тогайали. Он привез целую лодку тюленей. Спустил их в трюм и вновь ушел в море. Ни словом мы не обмолвились с ним. У Тогайали взгляд был страшный, словно у загнанного зверя.