Морские напевы

— Ишь ты! — рассмеялся и капитан. — А вы подумайте, как добиться того, чтобы люди поняли свои ошибки, а не бросались на вас с кулаками. Ну, рисуй, рисуй, а то краски блекнут. Сейчас поминутно все меняется.

Я взялся было за краски, как раздался голос кока.

— Завтрак готов, товарищ капитан.

Тогайали был невесел. Мне показалось, что он даже похудел за этот час. Я вспомнил слова дяди Каная.

— Не переживайте, дядя Тогайали, — сказал я ему.

— Легко сказать. — Жирные щеки кока обиженно задергались. — Прощай, охота.

— Я вырежу вам новый приклад.

— Правда? Кин, кин… — Тогайали повеселел. — Ты все можешь, я знаю. Помню, какого ортеке ты смастерил в тот раз Рахмету.

— Только не стреляйте в тюлениху, когда рядом ее детеныш.

— Хорошо, хорошо, сынок. Даю слово… — В горле Тогайали вдруг забулькал смех. Он оглядел всех удивленным взглядом. — Вы слышали? Все слышали? Вот дает Болатхан! Крепкий орешек. Добился своего, а? Кин, кин… Молодцом! Условие-то поставил какое.

— А ты не позорься перед мальчишкой, — заметил Рахмет-бабай. — Дал слово — держи его.

Глава четырнадцатая "ТЫ СТАЛ ДЖИГИТОМ!"

Смелым судьба помогает,

Дерзающим судьба помогает…

Жюль Верн

1

Последние десять дней декабря были счастливыми для Бекше. Наконец-то он установил связь с железной баржей. В потускневших глазах его появился озорной блеск. Худые щеки покрылись румянцем, словно свет зимнего утра запечатлелся на них надолго. Нелепо выглядели и жиденькие рыжие бакенбарды, но все скрадывало радостное настроение. Он одевался теперь в тщательно отглаженную одежду и сильно отличался от нас, охотников.

Бекше каждый день разговаривал с Людой по радио, а вечерами делился со мной своими впечатлениями. Все в ней ему нравилось. Смех Люды он сравнивал со звоном серебряных колокольчиков. Голос был напевен, как звуки арфы. Фигура ее напоминала лозу.

Но у нас было еще одно занятие. Приближалась к концу вторая четверть, и я в свободное время садился за учебники. Бекше помогал мне. Расхаживая взад и вперед по тесной радиорубке, он объяснял теоремы и правила, приводил примеры, разбирал задачи. Правда, время от времени возвращался к теме "Люда".

— Она так обрадовалась встрече со мной в эфире, — в который раз говорил мне Бекше. — Ты не можешь даже представить себе этого.

— А ты поплыви к ней, — в шутку замечал я. — Вот тогда бы она подивилась по-настоящему.

— Да, это было бы здорово. — Бекше рассмеялся. — Появляюсь перед ее носом, как дядька Черномор.

— В окружении тюленей.

Мы смеялись. Потом снова принимались за учебу. Но проходил час, и Бекше возвращался к любимой теме.

— Капитан собирается отправить к барже судно. Нужно сдать туши. Я договорился съездить на этом судне на баржу. Кстати, Люда благодарна тебе.

— За что?

— Не обидишься? — Бекше помялся, но потом выложил начистоту. — Видишь ли… Пушка я от нашего имени…

Было понятно, что он имел в виду.

— Да ведь только два дня назад мы радировали Айжан о том, что ее просьбу выполнили! — рассердился я. — С чем мы приедем в Баутино?

— Поймаем другого.

Бекше смотрел на меня таким виноватым взглядом, часто моргая редкими ресницами, переступая с ноги на ногу, что я примирительно махнул рукой.

— Ну, ладно.

Он бросился ко мне, поцеловал в обе щеки. Потом прижал тюлененка к груди и закружился по радиорубке.

— Пушок! На следующей неделе мы с тобой отправимся к Люде. А до этого я научу тебя плавать. Сделаю для тебя бассейн.

Я с улыбкой наблюдал за своим другом.

На другой день с охоты мы вернулись засветло. Быстро настреляли тюленей. Я сел за весла, дядя Канай стоял на носу и шестом отталкивал льдины, мешавшие движению. Иногда мы соскакивали на берег и, подобно бурлакам, тянули лодку за аркан. Возвращаться на судно после удачной охоты всегда приятно. Еще приятней, когда на мачте не горит красный сигнальный фонарь. Значит, льдины не угрожают судну, можно отдохнуть, а потом сесть за учебники.

Когда поднялись на палубу, Рахмет-бабай ругал Бекше.

— Очкастый шайтан! Сыт, одет, обут, целыми днями на корабле, потому и бесишься с жиру.

— Ошибаетесь, Рахмет-бабай, — возражал Бекше, и голос его срывался. Должно быть, давно ссорились. — Я добросовестно исполнял свои обязанности.

— Кто позволил тебе заваливать палубу льдинами? Это тоже входит в твои обязанности?

— Это аквариум для Пушка.

— Пруд прудят на берегу.

— Аквариум! Капитан дал свое согласие!

— Не мог он дать согласие на такое дело, понял? Не мог. А ну, берись за уборку! Носишься с этой нечистой тварью!

На палубе возник крохотный водоем, плотно отгороженный с четырех сторон льдинами.

— Кому говорю? — сердился старик. — Убирай лед и своего щенка.

— Эх, Бекше! — Дядя Канай поспешил к ним. — Разве я разрешал устраивать аквариум на палубе? Ты сказал, что хочешь научить тюлененка плавать, я поддержал твою идею. Думал, ты хочешь строить бассейн на ледяном поле. Как же можно разводить такое на палубе?

— Извините, — Бекше стал ломом отделять примерзшие друг к другу куски льда. — Значит, я неверно понял вас.