Морские напевы

— Для школы. Ученики просили привезти живого тюлененка.

— Не болтай! — Тогайали оттолкнул меня. — Кин, кин… Бросать на ветер чистое золото. Через день-два шкурка станет хуже.

— Не отдам! — Я вцепился в руку Тогайали.

— Да ведь он все равно подохнет!

— Нет, Рахмет-бабай, он выживет, — возразил Бекше. — На острове Кулалы аксакал Бадамшин держит тюленей. Совсем ручные они у него. А наш ведь очень маленький. Не берите грех на душу. Скажите Тогайали, пусть отдаст нам тюлененка.

— Я вижу, ты научился разговаривать со старшими. — Рахмет-бабай одобрительно взглянул на радиста. — Тогайали, отдай им этого щенка. Но чтоб духу его не было в кубрике.

— Иногда, — вставил насмешливо Бекше.

— Вон отсюда! — крикнул Рахмет-бабай. — Сопляк!

Бекше с тюлененком в руках выбежал.

— Кин, кин… Вы тоже из ума выжили. Лишиться такой шкурки.

— Прочь!

Тогайали не стал испытывать судьбу и тоже хлопнул дверью.

— Там, где живут люди, нельзя быть этой скотине. — Старик Рахмет вперил в меня свои глаза-пуговки.

Я ничего не ответил. Было ясно, что у него плохое настроение, а в такие минуты с ним бесполезно спорить. Наверное, опять болит поясница. Да и тюлененок своим поскуливанием, видно, вывел его из себя.

С утра все снова ушли на охоту, и мы с Бекше остались на судне одни. Я убедился: капитан был прав, утверждая, что Бекше выполняет очень серьезное дело. Он держал связь с берегом, с другими судами. Выходил в эфир, узнавал последние новости, записывал их в тетрадь. Вел Бекше и судовой журнал. Притом судовой журнал превратился в увлекательную летопись жизни команды. Я целый день с интересом читал лирические письма, которые Бекше посвятил Люде. Он был серьезно влюблен в синеглазую красавицу.

День сложился для охотников удачно, и дядя Канай по традиции пригласил на вечер экипажи "Баутинца" и "Шмидта".

— Ну, Бекше, расскажи нам, что нового на белом свете? — обратился капитан к радисту.

Бекше коротко, но красочным языком изложил события за рубежом и в стране, а потом замолк, посматривая на всех с таким видом, словно собирался преподнести им что-то из ряда вон выходящее. На. самом деле, он так поступал всегда, когда узнавал по радио очень важные по его мнению события.

— Ну-ну? — Капитан поднял на него усталые глаза. — Не испытывай наше терпение.

— Состоялось научное совещание, — начал Бекше.

— И что? Да говори ты! — не выдержал Сартай.

— На нем ставился вопрос о том, чтобы повернуть северные реки на юг и поднять уровень воды Каспийского и Аральского морей.

— Что, что? — Рахмет-бабай живо повернулся к Бекше. — И когда эти реки потекут вспять?

Бекше неуверенно произнес:

— Может, лет через пять…

— Пять лет, говоришь? — Дядя Канай покачал головой. — Длина только одной их этих двух рек — Печоры — около двух тысяч километров. И обсуждали, видимо, возможность сброса вод северных рек. Значит, до проекта далеко. Потом еще вся землеройная работа и система насосных станций… Нет, Бекше, долго ждать эти воды и нам, и Каспию.

— Значит, не при моей жизни это случится, — вздохнул Рахмет-бабай. — Но сейчас и нам, и вот им, молодым, надо заботиться о том, чтобы сохранить море полноводным и щедрым.

Дядя Канай поддержал старика.:

— Верно говорите, аксакал.

— Посмотрите, какой вред приносят беспорядочный лов, недостаточная забота о воспроизводстве рыбы, браконьеры, — продолжал старик. — Я в прошлом году ездил к родичам. И видел на Волге и на Урале белуг и севрюг со вспоротым брюхом. Почерк самых жестоких и алчных браконьеров — выбрать икру, а рыбу выбросить. Почему не наказывают их?

— И ловят, и наказывают, — ответил Айса.

— Мало наказывают! — вскипел старик. — Надо так наказать, чтобы другим неповадно было. Боюсь, что в результате такой бесхозяйственности мы истощим запасы рыбы.

— И тюленей, — добавил со вздохом Тогайали. — Что тогда будет? Как будем жить?

— Не плачь, — отрезал Рахмет-бабай. — Этих глупых воинов пергауна невозможно истребить.

Дядя Канай усмехнулся. Он был задумчив и сегодня не спорил с Рахмет-бабаем. Похоже, что сообщение Бекше взволновало его. Я подумал, как бы обрадовался этому сообщению мой отец. Он грезил будущим Каспия. Разговор о судьбе моря и сегодня никого не оставил равнодушным.

Рахмет-бабай и Айса продолжали оживленно беседовать. Остальные слушали их, время от времени вставляя реплики.

Поскуливал тюлененок в руках Бекше.

— Ну, пора идти на отдых, — сказал дядя Канай, взглянув на часы. — Утром рано вставать.

От борта отчалили на лодках наши гости. Мы пошли отдыхать. Не помню, сколько времени проспали, а поднялись все разом.

4

Оглушительные выстрелы заставили нас выбежать на палубу. Еще только занималась заря — так рано мы не охотились, и были немало удивлены тем, что стреляют.

На палубе находился Тогайали. Он перегнулся через борт и жадно всматривался в волны. У его ног лежала двустволка с разбитым прикладом. Пахло порохом.

— Что случилось? — Раздался голос дяди Каная. — Что ты ищешь?

Тогайали не ответил. Продолжая всматриваться в волны, он лихорадочным движением водил багром у борта.

— Оглох, что ли? Ты стрелял?