Морские напевы

— Эге, радист, ты что приуныл? — улыбнулся он. — Негоже вешать нос моему помощнику. Обращаться с рацией не каждому дано. Вечером чтобы рассказал нам обо всем, что творится в мире, понял?

Бекше молча кивнул головой.

— Ну, пошли, товарищи! — Капитан махнул рукой.

Уже отойдя на приличное расстояние, я оглянулся назад. Бекше стоял неподвижно на прежнем месте и смотрел нам вслед. Выглядел он одиноко. Мне стало жаль моего друга. Он любил во всем быть впереди, а тут приходилось признаться, что стрелок из него никудышный.

Капитан словно прочел мои мысли, заметил:

— Бедняга, совсем загрустил. Но ничего, Бекше у нас боевой товарищ, не так ли?

Он вышел вперед и через минуту над ледяным безмолвием пророкотал его сильный бас.

— Разойтись по двое в разные стороны. Не шуметь. Сборы через два часа.

Вскоре тишину угасающего дня нарушили гулкие выстрелы. На льду зачернели туши.

2

На другой день мы начали охоту на рассвете. Сначала с дядей Канаем долго плавали по разводьям от одного ледового поля к другому. Потом вышли на сплошные полыньи. Тюлени безмятежно резвились в воде, похоже, они до этого не сталкивались с людьми. Хоронясь за торосами, мы стреляли в них с близкого расстояния и быстро вытаскивали баграми на берег. В момент выстрела животные ныряли под воду, но проходило несколько минут и на темной поверхности моря вновь появлялись усатые морды. Вдвоем набили за короткое время столько тюленей, что ими можно было доверху нагрузить нашу лодку. Однако нами овладел охотничий азарт, мы шли все дальше по полю, выходя на новые полыньи. Когда наступил день, тюленей попадалось уже меньше. Те же животные, которые плавали в воде, были осторожны и исчезали, стоило направиться в их сторону. А затем появлялись на поверхности воды лишь только для того, чтобы набрать воздуху.

Мы вытащили лодку на берег и решили немного прогуляться. По эту сторону полыньи поле было ровным. Туман рассеялся. Солнце обрушило море света. Лед засверкал. Он был похож на громадное зеркало. Ноги скользили. Вдали вновь высились ледяные горы, напоминая сказочные дворцы, и оттуда доносился многоголосый и неумолчный птичий гомон. "Эх, перенести бы всю эту красоту на холст! — думал я. — Весь этот белый мир с его дворцами, башнями, пиками, птичьим базаром и тюленями". Но под рукой не было ни красок, ни бумаги. Да и времени оставалось мало.

— Ну что опять остановился? — спрашивал меня дядя Канай. — Любуешься? Нет, это невозможно изобразить ни на бумаге, ни на холсте. Такая вещь…

Я смотрел на картину зимнего моря и вспоминал свои споры с Айжан, мамой и бабушкой. И невольно подумал: те, кто не выходил в море, на самом деле никогда не смогут постигнуть истинную красоту этого мира.

— Ты что такой мрачный? — спросил дядя Канай. — Уж не потянуло ли на берег?

— Нет, дядя Канай. Море мне по душе. Мне не в тягость наша работа, не пугают и трудности.

— Я думаю, надо работать там, где ты принесешь больше пользы людям, где проявляется твой талант, уменье и опыт. — Дядя Канай говорил со мной как со взрослым. — Другое дело, когда человек начинает прыгать с одного места на другое. Не находит своего призвания. Помнишь слова великого Абая? "Ты частица этого мира, в этом мире найди себя, человек. Словно кирпич займи свое место в великом здании жизни, мой человек".

— Помню.

— Ну, шагай живее. Вон под тем торосом — полынья. Ты подбирайся справа, а я слева. Только осторожно. И под ноги поглядывай.

Я вошел в мир гротов, пещер, надолбов. Мне представилось, что я — витязь, иду кого-то спасать, вызволять из неволи, что в этих хрустальных дворцах, принадлежащих драконам и чудовищам, томятся юные красавицы и отважные юноши. Но слышался характерный треск раскалывающихся льдин, и я в страхе выбегал наружу. Потом снова встречался грот, и я не мог сдержать себя. Заходил в сказочный дворец, пораженный красотой, замирал. Изумительно синий цвет заполнял грот, зеркальные стены сияли и казались прозрачными. Моя фигура преломлялась в тысячах кристаллов и долго повторялась, словно эхо песни. Я подумал, что окажись здесь Бекше, он сравнил бы этот необычно красивый цвет с цветом глаз Людмилы. И правда, если бы я вдруг увидел в этом сказочном мире Люду, появление ее воспринялось бы мной вполне естественным явлением. Она и должна бы быть здесь повелительницей.

Я вошел в следующий грот. Он был еще красивее. У одной из стен виднелся узкий проход. Я не устоял перед тем, чтобы не взглянуть в него, а затем стал на четвереньки и пополз. И все время думал, как бы на меня не обрушился ледяной свод. Я полз долго, прежде чем оказался у круглого озера. В нем плавали и резвились тюлени. Слева прогрохотал выстрел, и один из тюленей подпрыгнул. Я бегом припустил к озеру. Сказка закончилась.