Морские рассказы. Сказки о мёртвых

Эрик закрыл глаза, чтобы не видеть примелькавшиеся за столько дней плавания лица своих матросов и думал. а думал он о многом… Главным образом о том, что ему делать дальше, если он так и мне отыщет той благословенной земли – великого Винеланда – страны виноградников и лесов, что тогда? Возвращаться в Норегр? Никогда! Они его выгнали, и не станет он проситься назад, как нищий, просящий подаяния. Отныне он нидиенг и не станет унижаться перед старейшими тинга, чтобы его приняли назад, как побитую собачонку. Либо он найдёт Винеланд, либо!.. и никогда он, Эрик Ингварсон, сын отважного мореплавателя и морского вождя не станет просить помощи ни у кого, даже у своих братьев, что предали его, выгнав из лона семьи, а ведь он так верил им. А теперь… теперь он здесь, и что делать ему дальше, он не знает, и даже вещим норнам это неведомо. А здесь, на его корабле матросы уже бунтуют – они не хотят плыть дальше, плыть в неизвестность, плыть в никуда! А он, что им может дать он, этим людям, изголодавшимся, исстрадавшихся в этом вечном нескончаемом походе. И даже здесь, в своём родно море в своей стихии, на этом корабле среди своих матросов он был одинок. Никто из его матросов не любил своего вождя. Только двое гребцов – Асбьёрн и Бранд души в нём не чаяли. И они и были самыми умелыми и выносливыми. Они всегда сидели на передней скамье, на носу, куда обычно сажали самых смелых и отважных воинов, потому что вёсла в носовой части были куда длиннее и тяжелее вёсел вдоль всего борта. Только на носу и на корме вёсла были длинными, потому что дракары делались наподобие рыбачьих лодей – длинными и узкими с невысокими бортами и с носом и кормой, приподнятыми над водой, чтобы килем лучше было разрезать большую волну. Также на таком судне увеличивалась и манёвренность. Кнары, торговые суда, тоже были сделаны так, что их корма и нос тоже сильно приподнимались над водой, но в отличие от дракаров, кнары были плоскими и с высокими бортами. А гребных люков у кнаров было два, либо четыре – по два с каждой стороны, ведь кнары ходили обычно под парусами и вёсла им были особенно не нужны.

На следующий день пошёл дождь. Они проснулись под тропическим ливнем и с ворчанием стали выбираться из-под одеял и кутаться в промокшие насквозь плащи. Один только Эрик мирно спал под раскидистыми плотными листьями пальмы. Крупные частые капли дождя убаюкали его, и он уснул с рассветом и видел во сне родину и мать, что сидела на скамье с вязаньем и маленькие морщинки уже прорезавши е её лицо тонкой сетью виднелись отчётливо при тусклом свете масляного светильника.

А дождь всё лил и лил, барабаня по плотным листьям пальм. Стекая потоками с блестящей упругой поверхности листьев, тёплый тропический ливень шёл и шёл, не переставая. А Эрик спал.

Что ожидает его впереди, что увидит он, там, за горизонтом.

***

Дракар продирался сквозь пелену дождя на юго-восток, туда, где по предположениям Эрика и должна была находиться благословенная земля – Винеланд. Однажды они остановились на небольшом туземном островке. Он, в сущности был таким же как и все другие такие же островки – маленьким и бедным, те же голенькие ребятишки бегали по пляжу и резвились в густой дорожной пыли. Но что-то было не так – и это что-то был огромный невольничий базар, почти у самых сходен корабля. Здесь было полно разноцветных и разноязыких народностей и племён, многих Эрик знал, но некоторые были ему неведомы. И тут к его дракару со всех ног бросился высокий человек в рабской одежде. Он бежал, что-то крича и размахивал руками. Он буквально взлетел по сходням и подбежал к Эрику. Низко поклонившись, человек произнёс:

– Моё имя – Бёдвар. Я сын Виглафа Воина, родом из Норегр, я попал в плен к темнокожим и был продан торговцу рабами, и теперь я здесь. Помогите мне вернуться на родину. Сам я не видел Норегр уже двадцать лет.

– Хорошо, мы возьмём тебя с собой!– милостиво разрешил Эрик остаться викингу.

Он был высок, широкие плечи занимали почти всё пространство палубы корабля. Могучие жилистые руки и ноги выдавали привыкшего к оружию или веслу человека, хорошо сложённое тело было гибко и отличалось небывалой грацией и красотой. На вид ему было лет тридцать-тридцать пять. Ярко-голубые глаза вызывающе горели на светлом, но уже обожжённом южным тропическим солнцем лице, коротко остриженные, как у раба волосы отливали серебром, а походка выдавала привычного к штормам моряка.

– Ну, садись на весло, скоро отплываем. Думаю, тебе появляться на берегу не безопасно,– заявил Эрик и вскоре подняли на борт деревянные сходни, и дракар медленно отвалил от берега.