Морские титаны

Тревогой был наполнен воздух Нагасаки. В одну из безлунных ночей англичане тихо исчезли. Дубасов мгновенно осознал, что его провели, и кинулся к Порт–Артуру, предчувствуя грядущую катастрофу. Советский писатель B. C. Пикуль в романе «Три возраста Окини–сан» живо рисует картину противостояния двух эскадр на рейде Порт–Артура: «Бульер выстроил свои крейсера так, что они загораживали русским проход в гавань. Стало ясно, что англичане решили сделать из Порт–Артура примерно то же, что им удалось с Шанхаем и Гонконгом Дубасов подобрал самые грубые слова, чтобы расшевелить столичных дипломатов… После русского ультиматума крейсера Альбиона, жалобно подвывая сиренами, будто их очень обидели, покинули Порт–Артур».

На самом деле все было прозаичнее — никого «выдавливать» с рейда не пришлось. Воды Порт–Артура были пусты, и единственная приемлемая для флота России стоянка оказалась свободной. Дубасов вздохнул с облегчением, но сыны Альбиона «оплошали» не просто так. Оперировавшим в Порт–Артуре судам приходилось подстраиваться под временной график царящих здесь приливов. Это создавало огромные неудобства, что позднее сильно сказалось на положении I Тихоокеанской эскадры российского флота (следует уточнить, что понятия «I и II эскадра» вошли в обиход с началом формирования последней на Балтике. До этого все корабли, базировавшиеся на Дальнем Востоке, составляли Тихоокеанский флот империи). Однако выбирать не приходилось. Тут же подмахнули договор с китайцами об аренде на 25 лет и недалеко от новой базы заложили форпост русского влияния в регионе — городок Дальний. Британцы же, знавшие о подобном гидрографическом неудобстве, с ходу пересекли Печилийский залив и захватили очередной китайский приз — порт Вэйхайвэй. Отсюда легко отслеживались все действия русских и контролировался проход из Желтого моря в Японское. Позднее этим воспользуются союзники Великобритании, японцы, для нападения на спящие в Порт–Артуре корабли России, а пока…

Наступило временное затишье. Расстановка сил завершилась, и стрелка весов мировой политики трепетно указала на равновесие. Англия начала готовить удар. Россия, в противовес американцам, пошла на сближение с Кореей. С этого момента в Петербурге строят или заказывают за границей боевые корабли с более чем конкретной пометкой — «для нужд Дальнего Востока».

На переломе веков Россия обзавелась в этом периферийном районе значительным флотом, способным отстоять интересы империи от посягательств любого агрессора. И флот этот продолжали усиливать. Англичане, чувствуя возрастающую мощь России, разыгрывают японскую партию. Лондон подписывает в 1902 году договор о дружбе и взаимопомощи с Токио, и с этого момента щедрые кредиты лондонского Сити вливаются в экономику нового хищника, уже ощутившего свои силы. Военные советники из США и Германии готовят и перевооружают армию императора Мацухито. Флот Страны восходящего солнца становится прерогативой англичан. Именно они выковали тот стальной таран, о который разбились корабли России: броненосцы типа «Сикисима» и крейсера типа «Асама» были созданы на далеких туманных островах фирмами Виккерса и Армстронга. Япония уже «обагрила свои белоснежные клыки кровью» — самураи без особых усилий разбили армию и флот Китая в небольшой, но кровопролитной войне 1895 года. Теперь вектор их агрессивности был направлен на Россию. Эта страна вместе с Германией лишила японцев законных плодов их победы, установив формальный протекторат над Кореей и арендовав на 25 лет китайский Порт–Артур с полуостровом Ляотешань и прилегающими территориями. Здесь стоит отметить мало известный историкам факт: почти всю тяжесть финансовой контрибуции, наложенной Японией на разгромленный Китай, Россия взвалила на себя, щедро вливая полновесные золотые рубли в японскую казну. Позднее об этом прийдется горько пожалеть. Не церемонились с победителями и немцы, но их советники готовили армию микадо, и в Токио были вынуждены молча проглотить обиду. Теперь газеты стали приучать японцев к мысли, что сначала надо расправиться с русскими, а уж затем начать покорение Азии.

Сторонник активной внешней политики граф Окума, очень заинтересованный в природных богатствах русской Сибири, открыто призывал к войне с Россией. Не отставала от воинственного чиновника и токийская газета «Ници–Ници», писавшая в те дни: «Мы обязаны водрузить знамя Восходящего солнца на вершинах Урала!» В Лондоне и Вашингтоне радостно потирали руки и отсчитывали деньги. Стрелка и без того шатких весов в любой момент могла начать катастрофическое скольжение, нарушавшее хрупкое равновесие в расстановке сил. А это означало только одно — войну.