Морские волки. Навстречу шторму

Возможно, враг еще подслушивал бы, но внезапный порыв сильного ветра тряхнул шхуну, она рванулась с места, парус надулся в обратную сторону, и шхуну бросило кормой вперед. В это же время забили волны, возмущенные внезапным ветром. Шквал налетел с юго-западным ветром таким порывом, что угрожал перевернуть «Колумб». Пират оставил моториста и бросился спускать парус, но делал это не слишком ловко, и Марко, который едва не слетел за борт, бросил ему несколько ругательств и советов. Когда фок был спущен, юнга повернул шхуну так, чтобы, маневрируя, идти против ветра под одним кливером. К нему бросился пират, заподозрив парня в намерении сменить курс. Он готов был в одно мгновение покончить с этим подневольным штурвальным. Но увидев, как Марко ведет судно, успокоился. Шхуна пошла переменным курсом, все же продолжая плыть в прежнем направлении, которое пираты указали рулевому. Оставив юнгу, рыжий вернулся к мотористу. Дело с мотором осложнялось, поскольку судно качалось, и моторист не мог работать как следует. Левко чрезвычайно старался и, казалось, намеревался завоевать полное доверие пиратов. Конечно, ни рыжий, ни Анч не доверяли ему ни на грош, но убедились, что на моториста влиял страх, и поэтому обращались с ним еще суровее. Иногда Левко искоса посматривал на того, кто стоял ближе, размышляя, как бы неожиданным ударом повалить его и вырвать револьвер. Но пираты были чрезвычайно осторожны и становились или за спиной пленника, или не ближе полутора-двух метров от него. Тем временем Левко «отремонтировал» мотор так, что горючее могло давать неполное сгорание, из-за чего шхуна должна была снизить ход почти наполовину. Лаг на шхуне был неисправен. Еще утром его разобрали и не успели собрать, а потому определить скорость хода пираты не могли. Эта работа давалась Левку нелегко. Нужна была большая ловкость, чтобы обмануть бдительность рыжего.

Шхуну качало все сильнее. Волна усиливалась и заливала палубу. Наконец, хлынул ливень. Ударил гром. Черная тьма накрыла взбудораженное море и легонькую шхуну, которая качалась на волнах, как игрушка. Только при свете молнии, раз за разом прорезающей темноту, на какое-то время были видны настороженные фигуры захватчиков и локоть Левка из-за рубки. Попадая в шторм или в шквал, шхуна начинала скрипеть, а когда ее раскачивало слишком сильно, то откуда-то из-под палубы слышались удары колокола. Причину скрипа до сих пор никто не нашел, это был секрет корабельного мастера. А звон начался после одного ремонта. Какой-то разиня оставил в металлическом воздушном ящике под палубой железный предмет, вероятно, зацепленный за крючок. На высокой волне этот предмет начинал раскачиваться, ударяясь о стены ящика и напоминая удары колокола. Сейчас как раз и зазвучали глухие удары, к которым равнодушно относились моторист и юнга, но которые встревожили захватчиков. Им казалось, словно этот звон шел с моря и напоминал удары печального церковного колокола, привычного в их стране и неизвестного ни Левку, ни, тем более, Марку. Однако пираты ничего друг другу не сказали.

Юнга, слушая удары грома, чувствуя, как бьет дождь по лицу и задувает ветер, исполнил задуманный план задержания шхуны. Воспользовавшись тем, что рыжий пират теперь почти не смотрел на компас и не сверял курс, Марко медленно повернул шхуну и повел ее не меньше чем на 90 градусов влево, то есть поперек указанному ему курсу. С каждым порывом ветра «Колумб» все отдалялся и отдалялся от цели захватчиков. По сравнению с первыми порывами ветер немногого стих и стал ровнее, но волна увеличивалась и все сильнее раскачивала судно. Усилился и гром, чаще стала сверкать молния.

Когда темноту только на мгновение прорезает молния, грохот грома звучит под аккомпанемент невидимых, но ощутимых волн, а под ногами содрогается дощатая палуба, и в это время у человека связаны ноги, а в двух шагах от себя он чувствует направленное ему в голову дуло револьвера, тогда необходимы исключительная сила духа, несокрушимость воли, чтобы не поддаться отчаянию, сохранить рассудительность, веру в возможность спасения.