Морское кладбище

Женщина сочувственно посмотрела на нее.

– Мы закончили обмен вежливостями, да? Полагаю, вы приехали, так как выясняете, что случилось с вашей бабушкой?

– Да, – ответила Саша, – совершенно верно.

Эльса подлила кофе и начала рассказ.

С Верой Линн она познакомилась в Осло осенью 69-го, в битком набитом зале Студенческого общества, на бурных дебатах, в которых участвовала и Вера. Эльса была студенткой, двадцати четырех лет от роду. От самих дебатов в памяти мало что сохранилось, но когда потом участники толпились в баре, Эльса набралась храбрости и подошла к Вере. Вообще-то она сама никогда не имела ни малейшего желания выделяться, вылезать вперед, но те, кто это умел, вызывали у нее восхищение, и дерзкий стиль Веры безгранично ее заворожил. Сделав книксен, Эльса объяснила, что она дочь сёрвогенской учительницы Йертруд Шульц и окружного врача Шульца из Москенеса.

На миг Вера как бы остолбенела, а когда опомнилась, обняла ее и сказала:

– Могу только поблагодарить твоих родителей за все. За все-все.

Весь вечер они провели вдвоем. Под конец Вера начала рассказывать о рукописи, над которой работала.

– Нам надо на север, – решительно сказала она. – Я пишу о местах, которые нам знакомы.

– Новый детектив, да?

– Нет, – ответила Вера. – Правдивая история. И многим она не понравится.

Само собой, именно Вера устроила Эльсу на работу в «Издательство Григ». Не слишком престижно, обычная текучка и секретарские обязанности, но Эльса быстро и грамотно писала на машинке, так что ей поручали все более важную работу. Они часто виделись той осенью. Когда Эльса на Рождество поехала домой, у нее было с собой длинное, написанное от руки письмо Веры ее родителям. Что было в письме, Эльса так и не узнала, но перед Новым годом отец взял ее с собой в О.

– Отец взял меня с собой в О, где в бедности росла Вера, и сказал, что надеется, что норвежское общество стало лучше и предоставляет молодежи больше возможностей, чем поколению Веры. Она была очень одаренная, сказал отец, с тех пор он никогда не встречал ребенка с такими уникальными способностями. Но и бед ей тоже досталось, добавил он, болезнь матери, да и отца она в жизни не видела.

– А больше он ничего не говорил? – спросила Саша, едва сдерживая волнение.

– Все смотрели на Веру снизу вверх, говорил отец, ведь она была очень смышленая и очаровательная. Но как раз поэтому следовало соблюдать осторожность. Мол, когда Вера говорит правду, мы думаем, она лжет, а когда лжет, мы ей верим. Я спросила, откуда он знает. И он ответил: «Знаю, потому что Вера жила у нас в войну, после крушения».

Саша встала, отошла к окну. Ни единое слово Эльсы сомнений не вызывало, потому-то ей было так больно. Ведь здесь, на острове, с бескрайним океаном за окном, вырисовывалась другая история, совсем не та, какую рассказывал отец, а она послушно передавала дальше.

Она вернулась за стол.

– А потом в издательство явились полицейские.

Эльса кивнула и продолжила рассказ:

– Юхан Григ последние дни очень нервничал, понимал: что-то назревает. Но тем утром он спозаранку отвел меня в сторону и вручил Верину рукопись: «Ты самый проворный и лучший мой секретарь, перепиши это как можно скорее». Кроме того, он дал мне экземпляр «Графа Монте-Кристо» с тайником внутри и сказал, что в войну его отец прятал в нем и перевозил секретные документы. Копию я сделала, печатала как сумасшедшая. Когда через несколько часов ворвались полицейские, Григ отдал им оригинал, а новую копию я спрятала в «Графе». И прошла мимо них.

«Граф Монте-Кристо», подумала Саша. Три поколения использовали его для перевозки информации.

– Григ сказал, что рукопись вынес он сам.

– Не хочу плохо говорить о Юхане Григе, с которым мне так повезло работать, – вежливо ответила Эльса. – Но он сказал неправду.

– Господи Боже, – вырвалось у Саши.

Эльса послала ей теплую улыбку.

– Мне довелось работать со многими важными мужчинами, и я четко усвоила одно: они любят сочинять истории, где сами играют главную роль. Как бы то ни было, после случившегося мы с Верой обе страдали манией преследования, боялись, что служба безопасности придет и за нами. Куда спрятать рукопись? И Вера придумала хранить ее у судьи, как завещание. Да в некотором смысле это и было завещание. Гениальное решение. По закону забрать ее оттуда никто другой не мог, даже у полиции были бы проблемы, сделай она такую попытку. А если бы что-то случилось с Верой, если бы ее убили, то завещание, в форме «Морского кладбища», стало бы доступно.

Саша думала о второй части, которую Джонни Берг хотел отдать ей, а она его прогнала.

– Значит, вся рукопись хранилась у судьи?

Впервые Эльса замялась.

– Нет, – сказала она. – Там не было последней главы. Решающей. Ее она переслала мне.

– Погодите, – перебила Саша. – Что-то больно сложно. Зачем ей помещать рукопись у судьи, а потом посылать последнюю главу вам?