Морское кладбище

Двадцать третьего октября 1940 года взрыв пробил правый борт судна, а я не могу найти ребенка. Стучу в каюту 11, колочу по дереву, в кровь разбиваю костяшки пальцев, слышу внутри плач Улава. Но дверь не открывается, какой-то долговязый парень пытается мне помочь, но потом тоже сломя голову убегает. Дверь не поддается. В отчаянии я отворачиваюсь, бегу на прогулочную палубу. Там спускают спасательные шлюпки. На палубе я вижу Вильгельма. Пароход перекошен под странным углом, я цепляюсь за штаг, а корма задирается к низкому небу. Вместе мы устремляемся обратно, на лестнице водопад, коридор внизу почти целиком под водой, над водой лишь наши головы, но Вильгельм делает последнюю попытку вышибить дверь плечом, бесполезно, и тотчас мощный поток подхватывает его и уносит по коридору прочь, на морское дно.

Я пробую удержать его, но следующая волна швыряет меня по коридору в другую сторону, прочь от него, прочь от тебя, Улав, – по коридорам и по лестницам, все становится исчерна-синим, потом я замечаю слабый свет, с судорожным вздохом выныриваю на поверхность и меня поднимают на борт грузовой шхуны «Батн-фьорд».

И все семьдесят пять лет я пытаюсь сохранить тебе жизнь.

Глава 44. Свидетельская подпись

Саша осторожно положила эпилог на старый Верин кухонный стол, рядом с «Графом Монте-Кристо». Свет из окон падал на деревянный пол, который слегка пружинил под ногами, на книжные корешки в стеллажах.

Она вышла на улицу. День выдался теплый, фьорд спокоен, лишь какой-то подвесной мотор нарушал тишину. Саша спустилась с крыльца, пересекла небольшую утоптанную площадку, вышла к обрыву. И остановилась на краю, глядя вниз. На каменный островок и зеленую бухточку, на нескольких красных и скользких жгучих медуз, что лежали на поверхности воды. Обычно от высоты захватывало дух, но сейчас она совершенно ничего не чувствовала.

Что, собственно, означал этот эпилог? Что на самом деле Улав погиб при крушении и родился в Москенесе летом 1941-го. С ума сойти, сущий кошмар, ведь это полностью переворачивает историю, которую отец всегда рассказывал о себе, морже, смельчаке, мужчине, который чуть ли не с самого рождения боролся за жизнь. Она понимала, его это убьет, но не она ли говорила, что хуже всего само лганье, как таковое, независимо от содержания? Да, говорила. Но в остальном это вообще хоть что-то значило? Папа был презренным tyskerunge, ребенком войны, нагулянным от немца, пусть даже немца весьма редкой породы. Ну и что, подумала Саша, вдруг преисполнившись облегчения, разве мало людей уже взрослыми узнали, что их заботливый отец на самом деле им не отец. Такая новость, конечно, не сладкий мед, но жить с ней можно.

Она никому об этом не расскажет. Ни брату с сестрой, ни Улаву. Скоро он начнет названивать. Не все ли равно, когда он родился – семьдесят четыре года назад или семьдесят пять? Зачем портить ему старость тем, что никому не интересно и, по сути, не имеет значения. Нет, она ничего не скажет, а, решив помалкивать, Саша свое решение выполняла. Она, скажут люди, сама ратовала за правду. Но ведь теперь совершенно ясно, что эта правда вовсе не главное.

Но Веру она жалела. Понимала ее боль, ведь она описывала величайший ужас всех родителей, понимала, как тяжко ей было нести в себе не только рану от случившегося, но и ложь, которая все росла и в конце концов стала совершенно неподъемной? Именно такие вещи губили людей, доводили до болезни, до самоубийства.

Джонни деликатно держался на заднем плане. Сейчас он подошел, стал рядом.

– Как ты себя чувствуешь?

– Пожалуй, лучше, чем ожидала.

– Скажи честно, ты сможешь проверить номер смертного медальона?

Смертный медальон.

Она начисто забыла о нем, захваченная прочитанным. Кто был Вильгельм? Саша вздрогнула. Кто был…

– Джонни. Мы вместе разбирались в этой истории и, само собой, вместе ее закончим.

Через лес, через разворот, по травянистому склону они прошли к главному дому, Саша отперла дверь цокольного этажа. Библиотека была открыта, она быстро кивнула сотруднице, отперла свой кабинет, включила компьютер и сразу же вошла в поисковый архив немецких солдат в Норвегии. Джонни стоял, склонясь над ней. Она ввела в базу номер смертного медальона ВМС времен войны.

В яблочко.

Информация была короткая:

«Ханс Отто Брандт. Р. 12/05-1916, проходил службу в Военно-морском флоте, Hafenkommando, Abteilung Bergen[109], предположительно погиб в кораблекрушении на пароходе „Принцесса Рагнхильд“ 23/10-1940, останки не найдены».

– Это Вильгельм, – сказала она Джонни, – его подлинное имя.

Надо проверить кое-что еще. Как администратор сайта Саша могла выяснить, кто в Сети заходил на этот сайт. Именно так она в свое время застукала стипендиата Толлефсена. И сейчас кликнула сайтовую историю по Брандту.