Морской волк

— Южнее этих островов начинается зона ветров, которые дуют с востока. Они приведут к материку, который больше, чем Европа, — продолжил я.

— Говорят, что так можно попасть в Индию, но я не верю, — поделился Фернан Кабрал.

— Можно, только сперва надо обогнуть этот материк, — поделился я. — Обратно лучше возвращаться, проплыв сначала на север до широты Азорских островов. Там преобладают западные ветры.

— Это я знаю. Бывал на Азорах. Пшеницу оттуда возил, — рассказал он.

В двадцать первом веке пшеницу будут возить в обратном направлении.

Сейчас Фернан Кабрал быстро поднялся по штормтрапу, постукав балясинами по борту.

Вытерев пот со лба загорелой рукой, оскалил в улыбке острые зубы и сообщил:

— Там он. Грузится сахаром. Дня через два-три закончит.

— Много судов будет в караване? — спросил я.

— Мне сказали, что он один ходит, напрямую, а не вдоль берега, как все, — ответил Фернан Кабрал. — Это ты его научил?

Мы сюда шли тоже напрямую. Мадейра есть на моей карте.

— Да, — соврал я. — И не только этому. За что меня и отблагодарили.

— Теперь ты его отблагодаришь! — льстиво произнес португальский капитан.

Я говорил ему, чтобы приберег патоку для других. Не помогает. Льстят тому, кого недолюбливают. У Фернана Кабрала пока нет оснований относиться ко мне хорошо. Дальнее родство в расчет не принимается.

— Заканчиваем купание, снимаемся с якоря! — командую я.

— Возле северной стороны острова будем его ждать? — интересуется Фернан Кабрал.

— Нет, возле Порту-Санту, — отвечаю я.

Порту-Санту — это второй по величине остров архипелага. Вдруг Жакотен Бурдишон выйдет из порта не один? Мы справимся и с несколькими судами, но не хотелось бы обострять отношения с португальцами. Лиссабон очень удобен для продажи попутных грузов и трофеев. Возле Порту-Санту нам никто не помешает захватить французский корабль.

Он появился на четвертый день. Уменьшенная копия моего барка. Нет, вроде бы немного шире. Жакотен Бурдишон решил пожертвовать немного скорости ради большей мореходности. Юго-восточный ветер гнал его мимо юго-западной оконечности острова Порту-Санту. Мы ждали в проливе между этой оконечностью и маленьким островком. Когда вышли из-за островка, до жертвы было мили две.

Заметили нас не сразу. Несколько минут мы шли курсами, ведущими к сближению вплотную. Затем корабль Жакотена Бурдишона резко повернул влево, в сторону Америки. Надеюсь, мы догоним его раньше. Все-таки мы в балласте, а он в грузу. Что и подтвердилось через часа полтора. Дистанция между кораблями сократилась до трех кабельтовых. Я приказал открыть огонь из погонных орудий. Первый же залп из двух пушек снес косой парус с бизань-мачты. В ответ прогрохотала большая бомбарда. Каменное ядро сделало пару прыжков по волнам и ушло под воду в полукабельтове от носа моего брига. У Жакотена Бурдишона всегда была любовь к количеству, а не к качеству. Впрочем, с тем порохом, что у него, из моих пушек не постреляешь. Второй наш залп из погонных орудий особого вреда не нанес, хотя, как мне показалось, одно ядро пронеслось рядом с мачтами. В третий раз мы выстрелили книппелями. Главные паруса с грот- и фок-мачты упали на палубу. Остались только дырявые марселя и стаксель. На них далеко не убежишь. Ответный выстрел, прозвучавший почти одновременно с нашими, попал нам в фок-мачту, не свалил ее, но убил двух человек и ранил еще двоих осколками, на которые разлетелось каменное ядро. Один из убитых вроде бы мой родственник. Он был с аркебузом, а все на борту моего барка, кто вооружен огнестрельным оружием, состоят со мной в дальнем родстве. Еще несколько родственников среди наводчиков пушек.

Корабль Жакотена Бурдишона быстро потерял скорость. Оставшиеся паруса помогали ему держаться на курсе, но не более того. Видимо, ждали, что мы сойдемся борт к борту и померяемся силами. Тогда у врага будет преимущество, потому что пушки у него большего калибра, а на малой дистанции трудно промахнуться. Одного их залпа в упор может хватить, чтобы потопить мой барк. Только я не стал это делать, решил познакомить его с продольным огнем. Метрах в семидесяти от вражеского корабля мы повернули вправо и дали залп из шести орудий левого борта. Шесть ядер разметали кормовую надстройку. Все поперечные переборки и квартердек обрушились. Через груду бревен и досок просматривалась главная палуба. Обломки, щепки и какие-то тряпки заколыхались на синеватых невысоких волнах. С небольшой задержкой, будто потратив время на глубокий вдох перед отчаянным прыжком, в воду свалилась железная бомбарда, ствол которой был скреплен обручами. Часть брызг, поднятых ею, окропила развороченную корму.

Мой экипаж заорал радостно, словно сражение уже закончилось. Только у Фернана Кабрала взгляд был грустный. Это ведь его корабль пострадал. Следующие два залпа произвели картечью, перебив тех, кто не успел спрятаться. Последний заряд был явно лишним. К тому времени на барке Жакотена Бурдишона не видно было ни единой живой души. Никто не хотел погибать.

— Спустить баркас! Абордажной партии приготовиться к высадке на вражеский корабль! — скомандовал я.