Морской волк

Лорен Алюэль ждал в трактире, потягивая вино и болтая с Розали. Совмещение двух приятных процессов не мешало ему получать удовольствие от обоих. За соседним столом сидели восемь паломников, которые приперлись сюда из Руана. Это мне сразу сообщила дочка трактирщика, подавая копченых угрей и жареную щуку со свежими огурцами. Сегодня постный день. Мы с Лореном с утра об этом не помнили. Мой кутильер на счет религии не шибко заморачивается. До атеизма он еще не дозрел, потому что образования не хватает, но о боге вспоминает только, когда запахнет жареным. По его словам, самые отъявленные богохульники учились в университете на теологическом факультете, а физики шли на втором месте.

В конце ужина, когда паломники поднялись в свои комнаты, а рыжеволосая красавица вышла во двор, я построил перед Лореном Алюэлем два столбика из золотых монет, по десять в каждом:

— Это тебе за службу. Больше ты мне ничего не должен. Если хочешь, можешь вернуться в университет. Этих денег рачительному человеку хватит на год учебы.

Мой кутильер был младшим сыном виноторговца из большой деревни, расположенной километрах в пятнадцати севернее Тура. Старший брат должен был наследовать отцовское дело, а младшего решили выучить на врача. Самое забавное, что в российских деревнях дети-врачи тоже были гордостью родителей. Учителя или инженеры котировались ниже. Когда Лорен учился в Париже, его отец и старший брат повезли туда вино на продажу. И сгинули, оставив вдове долги за вино, взятое на реализацию. Без поддержки родителей учиться было трудно. Ловкости рук тоже не хватало, поэтому вылетел из университета после того, как поймали на краже. От отрубания правой руки церковники спасли — и на том спасибо! Можно было доучиться в другом университете: в Орлеане, Пуатье, Бордо… Их теперь стало много. Даже в Бурже, зачуханном городке, и то недавно открыли университет.

— Перехотелось мне учиться! Врачом я так быстро и так много не заработаю, — честно признался юноша. — Лучше тебе послужу.

— Как хочешь. Только учти, что в моей профессии колодками не отделаешься. Могут повесить так высоко, что завтрашний день не увидишь, — сказал я.

— Лучше висеть с полным желудком, чем разгуливать с пустым, — поделился жизненным опытом мой кутильер.

Его философское отношение к жизни меня порадовало.

— У нас три дня на отдых, а потом поедем в Бургундию. Так что можешь гульнуть на славу, но на четвертый день утром должен быть здесь, — разрешил я.

— Я лучше домой съезжу, — сказал Лорен Алюэль. — Коня и доспехи можно взять?

— Конечно! Иначе никто не поверит, что ты теперь важная птица! — насмешливо произнес я и серьезно поставил условие: — Только сперва сделай копию охранной грамоты.

В Памплоне он по моему приказу сделал копию предыдущей. Я не заметил разницы. Видимо, колодки пошли впрок. Без подорожной сейчас путешествовать трудно. Идет война, все засылают шпионов, которые, из-за отсутствия раций, вынуждены переправлять информацию с гонцами. Тех ловят время от времени и поступают с ними жестоко, как с предателями, какой бы национальности и чьими бы подданными они не были. Поэтому на дорогах возле городов обязательно встретишь отряд жандармов, которые старательно обыщут всех подозрительных. За поимку шпиона или гонца им назначена большая премия, сумма которой зависела от важности перехваченного сообщения. Так что взятку предлагать было бесполезно: король заплатит больше. Кстати, к шпионам в эту эпоху относились без романтизма. Их считали слугами дьявола. В чем, по моему мнению, правы. Деятельность шпиона, как и дьявола, заключается в том, чтобы найти нестойкого человечишку и совратить его, заставить продать душу. Это у шпионов настолько в крови, что, поменяв работу и даже став президентом России, все равно продолжают совращать всех, подвернувшихся под руку, начиная со своей команды. Рыба на крючке плывет туда, куда хочет рыбак.

9