Морской волк (СИ)

Вскоре на невысоких океанских волнах, удивительно чистых и мягкого аквамаринового цвета, колыхались девять судов с дырявыми парусами. У всех весла были опущены в воду. Призовые команды добрались до каждой шебеки, добили раненых мусульман и негров, оказали первую помощь христианам. После чего отбуксировали призы поближе к барку, а два — сразу к его бортам, чтобы начать перегрузку. Тащить до ближайшего христианского порта все захваченные суда было неразумно. В трюмах у них было тонн по сорок-пятьдесят красного и черного дерева и слоновых бивней. Груз тяжелый, компактный. Перегружали его быстро. Из капитанских кают, маленьких, тесных, душных, провонявших неприятным кислым запахом, извлекли сундуки капитанов и доставили мне. В каждом была сменная одежда и кожаные кошели с золотыми и серебряными монетами и самородное золото — песок с добавлением небольших зернышек. Всего килограмма полтора. С учетом комиссии за обмен потянет где-то на четыреста экю. Я решил не менять, а оставить себе. Переплавлю в слиток. Места будет занимать мало, а стоить дорого. В одном сундуке нашел двадцать семь необработанных алмазов, не крупных и не очень чистых. И их оставлю себе. Найду толкового огранщика, отдам ему алмазы на обработку, а потом закажу у ювелира колье для своей жены. Даже у жен богатых ютландских купцов я не видел украшений с бриллиантами. Про датских дворян и вообще молчу.

Перегрузку закончили на следующий день. Я отобрал три самые большие шебеки. Их ошвартовали лагом друг к другу и взяли на буксир. Остальные пусть дрейфуют. Кто найдет — тому и счастье.

51

Захваченные суда мы продали в Лиссабоне. Покупатели нашлись быстро. Видимо, это именно то, что нужно купцу средней руки. Все три новых хозяина шебек оказались удивительно немногословными. Даже торговались как бы нехотя. Подозревая, что повышенная болтливость — это признак начинающих или очень богатых бизнесменов. Первые постоянно делятся опытом, а вторые — хвастают здоровьем.

Груз повезли в Копенгаген. В Ольборге на такой вряд ли нашлось бы достаточное количество покупателей. Заплатил там налоги, как за обычный товар. Сообщать, что это добыча и обогащать короля Кальмарской унии я не стал. Хватит ему полученного в прошлом году. Продали слоновую кость и красное и черное дерево двум любекским купцам. Один был немногословен, а второй, в возрасте лет пятидесяти, уже начинал утверждать, что чувствует себя лет на двадцать. Я вот ни разу в жизни не встречал двадцатилетнего, который чувствует себя лет на двадцать. Как минимум, на двадцать пять. Нам все время хочется быть впереди или сзади. Расплатились купцы золотыми гульденами, иначе пришлось бы возить большое количество серебра. Я продал товар на двадцать процентов дороже оптовой цены в Лиссабоне. Оба купца утверждали, как обычно делают, обжулив, что сделка выгодна для меня. Значит, очень выгодна для них.

Часть черного и красного дерева оставил на облицовку собственного жилья. Черные панели придали холлу и моему кабинету торжественность, а красные сделали веселее помещения для женщин и детей. У меня начала проявляться тяга к украшательству жилья. Наверное, действую в духе эпохи, в которой живу. Правда, сперва у меня было желание пустить эту древесину на ремонт корабля. Она очень плотная, тяжелая, почти не гниет. Была бы очень хороша для обшивки корпуса ниже ватерлинии.

Деньги от продажи добычи поделил, согласно окладам. Получилось очень даже неплохо. Если и дальше так будет продолжаться, то Ольборг станет гнездышком для богачей Дании.

Зиму провел, обучая личный состав морской премудрости и стрельбе из огнестрельного оружия. На порох теперь деньги были, так что не жалел его. Время от времени в компании тестя и других родственников отправлялся на охоту. Моя свора собак уже сработалась. Даже гавкать стали похоже. Раньше я слышал несколько голосов, а теперь они сливаются в один. Когда гонят кабана, лают звонче, агрессивнее.

За неделю до начала пасхального поста собаки обнаружили стадо кабанов и погнали на нас. Обычно я охочусь с луком, а на этот раз взял винтовку. Хотел проверить новый тип пуль. Все пока отливают их круглыми. Диаметр формы был равен калибру, но при остывании свинец уплотнялся, и в ствол пулю загоняли, обернутой в бумагу или клочок тряпки. Точность была еще та. Я делал конические и длиной три калибра, чтобы сжималась и заполняла нарезы, благодаря чему закручивалась. На этот раз изготовил с разрезанной накрест головкой. Свинцовые пули, не имеющие пока оболочку из более твердого металла, и так при попадании сплющиваются, и возникающая при этом ударная волна разрушат плоть на значительном расстоянии вокруг раны, а с разрезанной головкой в придачу «раскрывается», как бутон цветка, и рвет плоть каждым лепестком, нанося еще больше повреждений.