Морской волк (СИ)

Это были мои наградные Лорену Алюэлю за спасение из тюрьмы. Правда, мой кутильер еще не подозревал, что так богат. Мне не хотелось, чтобы он все деньги потратил на проституток.

— У твоего оруженосца три тысячи золотых экю?! — удивленно воскликнул мой будущий тесть.

Все сидевшие за столом посмотрели сперва на меня, потом в сторону лестницы, по которой ушел Лорен Алюэль, потом опять на меня. На их лицах был вопрос: если так богат оруженосец, то сколько денег у тебя?!

— Мы неплохо повоевали, взяли хорошую добычу на суше и на море. Даже копейщики, служившие у меня, увезли домой около тысячи, — не удержался и приврал я.

— Отдавать деньги банкирам опасно. Они жулики еще те! — произнес Нильс Эриксен.

— А что делать?! В поход их с собой не возьмешь. Сам знаешь, военное счастье переменчивое. Попадешь с ними в плен — и выкупиться будет не на что, — сказал я.

— Да, тут ты прав. Когда я к гольштейнцам в плен попал, пришлось половину земли продать, — рассказал он и вернулся к женитьбе: — Надо вам семьи, дома заводить и там хранить деньги.

— Кто же спорит?! — произнес я. — Вот мы и подыскивали место, где нам будутрады.

— Считайте, что вы такое место нашли, — заявил Нильс Эриксен из рода Гюлленстьерне. — В Ольберге и округе мы — главная сила. А с вашими деньгами — и во всей Ютландии будем заправлять.

Хорошо, что он на всю Данию не замахнулся.

— Если согласен взять мою дочь в жены, после путины справим свадьбу, — перешел он к делу.

— Согласен, — сказал я. — А когда путина?

— Со дня на день селедка должна подойти к берегу, — ответил он. — Оруженосца твоего женим на Ханне следующей весной, когда она подрастет.

За Лорена Алюэля мне было еще легче согласиться. Тем более, что приятнее отдавать деньги и передавать знания родственнику. Когда он вернулся с двумя бурдюками вина, начали относиться к нему без былого легкого пренебрежения. За три тысячи экю здесь можно купить несколько таких участков земли, как у Нильса Эриксена. Правда, с них придется платить налоги. Зато служить королю не надо.

37

Я раньше не видел идущую на нерест сельдь. Она двигалась колоссальной плотной массой. Рыбы было столько, что нижние выдавливали верхних из воды, которая потемнела и запахла не то, чтобы неприятно, но как-то так, не очень. Запах этот был слышен вдали от берега фьорда. Все население Ольборга и деревень этой части Ютландии ловило сельдь. В узких местах ее брали в прямом смысле слова руками. Сельдь перебирали и самую жирную и крупную зябрили — вырезали ножом жабры — и засаливали в бочках, кадках, коробах и прочих емкостях из разного материала. Остальную коптили. Несколько дней путины обеспечивали всех датчан пищей на целый год и приносили немалые деньги. Лучшую засоленную сельдь скупали купцы, чтобы отвезти на продажу в другие страны. В эту эпоху, когда количество постных дней было почти равно скоромным, рыбы требовалось очень много.

Участвовали в путине и мои матросы. Я отдал их в распоряжение будущего тестя. Сам скупал бочки с сельдью у других рыбаков, заполняя склад на постоялом дворе. Расплачивался товарами. Теперь мне можно было торговать в розницу. Весь город знал о предстоящей свадьбе и считал меня членом рода Гюлленстьерне.

Вечера проводил со своей будущей женой. Нас оставляли одних. Как догадываюсь, если бы я захотел, то мог бы переспать с невестой до свадьбы. Этому не придавали особого значения. Мы помолвлены, что почти то же самое, что женаты. Зато Лорену Алюэлю приходилось общаться со своей невестой в присутствии Барбары или служанки. Может, потому, что не производил впечатления серьезного человека, а может, потому, что у девушки еще не было месячных. Считалось, что начинать раньше опасно для ее здоровья.

Свадьба состоялась в середине мая. В России женились в мае редко. Женишься в мае — будешь маяться всю жизнь. В Дании такого поверья нет. Да и время поджимало. Почти весь привезенный товар я продал, а трюм судна набил бочками с сельдью. Надо было везти ее на продажу. Можно было в Гамбург, а можно на восток, в Ригу или Нарву, где ее покупали русские купцы и везли вглубь материка. На Руси соленая селедка пользовалась особым спросом. Там были проблемы с солью.

Обвенчались мы в соборе. На свадьбе присутствовал весь Ольборг и его окрестности, то есть, все те, кто участвовал в путине. Невеста была необычайно нарядна. Я подарил ей задолго до свадьбы по отрезу кисеи, алого и белого атласа и золотой парчи, из которых она вместе со служанками сшила роскошный подвенечный наряд, а также башмачки, вышитые золотом в виде цветков, и золотые сережки с бриллиантами и цепочку с крестиком, в центре которого был небольшой, но розовый бриллиант. Венчал священник лет тридцати пяти, дородный и тормозной. Как мне сказали, племянник орхусского епископа. Двигался он медленно, словно во сне. Короткая процедура из-за него стала раза в два продолжительнее. Пока что много времени на венчание не тратили.