Морской волк. Том5

   Его удивляло, отчего в Москве не пытались его сдать. Хотя не факт что поверили бы, у него уже была страховка, это все клевета, мой фюрер, по образцу их тридцать седьмого - подтвержденная, конечно же, бумагами, ну а живых свидетелей не осталось никого. Но также наводило на мысль, что его фигуру еще надеются как-то разыграть в этой партии.

   Это оказалось правдой. Канал связи был передан ему уже после двадцать второго июня. Если перед сводкой Совинформбюро играет условленная музыка - Григ, "Горный Король", то выписать все числа из сообщения. К первому числу (одно, двух, трехзначному) прибавить первую цифру своего подлинного года рождения, ко второму - вторую, и так по четверкам. Затем из каждого полученного числа отнять номер сегодняшнего дня недели. Все выписать в одну строку, и разбить на двузначные - которые есть просто номер буквы в алфавите. Слова были записаны с сокращениями, опуская окончания, а местами и гласные - ровно настолько, чтобы понять смысл. Метод был достаточно надежен - и в то же время не требовал такой улики, как шифроблокнот.

   Тот, кто сейчас в Москве - умен. Кто-то из уцелевших заговорщиков, или... Не задание - информация, на которую я не могу не отреагировать. Что кому-то и нужно. Но еще больше нужно мне. Если хочу жить.

   Значит, при вылете фюрера на фронт, на него готовится покушение. Бомба в самолет - перечень фамилий, кто в деле. И Клюге - знает, но колеблется, решаться или нет.

   Кто стоит за этим, Москва или англичане? А кому это больше будет выгодно? Если отбросить эмоции. Смерть фюрера имеет смысл только в контексте будущего сепаратного мира. Который возможен лишь с устранением наиболее одиозных фигур. Фюрер в этом списке номер первый, но явно не он один. И если я про этот заговор не знаю, значит очень вероятно, что я тоже там. Просто потому, что знаю слишком много.

   И отправители, в Москве, это просчитали. Не могли иначе. Спасая себя, я сыграю на чей-то интерес. А есть ли у меня выбор?

   Ведь в Москве должны были предусмотреть, что я просто не стану слушать радио. Или все же не захочу. Значит, эта же информация должна быть вброшена еще кому-то, по другим каналам. И если я никак не отреагирую, то могу оказаться перед фюрером в числе заговорщиков.

   Имена и все прочее запомнил, на память пока не жалуюсь. Можно бумажку сжечь. Ну вот, догорела.

   И Мартин Борман тщательно перемешал пепел в блюдце, прежде чем выбросить в камин.

Памфлет, в виде дневника французского солдата на русском фронте. Распространялся во Франции, несмотря на запрет немецких оккупационных властей, под угрозой концлагеря. Автор и обстоятельства написания неизвестны.

   Франция возродится! Так сказал наш Маршал. Два года назад мы жестоко заплатили за свое малодушие - но истории было угодно дать нам еще один шанс.

   Ради единой Европы - сказал фюрер германского народа. Разве не были франки и германцы когда-то, во времена Карла Великого, единым народом? И разве Франция, своей великой историей не заслужила место в новом, лучшем мире?

   История повторяется - думали мы. Сто тридцать лет назад Наполеон тоже начал брать в свою Великую Армию не одних своих французов, а и австрийцев, пруссаков, саксонцев, испанцев. Хороший солдат всегда носит в ранце маршальский жезл, военные подвиги во все времена были случаем поймать за хвост свою удачу. Ну а нам обещано полноправное гражданство в будущем Всеевропейском Рейхе - и нашим семьям уже сейчас полагались привилегии, в сравнению со всеми прочими. Каждый из нас верил, что его не убьют, и он вернется домой со славой и наградами. Ну а слова, что родные трусов, сдавшихся в плен, будут заключены в концлагерь, вызывали у нас лишь смех - кто же идет на войну, намереваясь сдаться врагу? Тем более что, как нам объявили, русские в плен нас брать и не будут.

   Но история не повторится - надеялись мы. Проклятые русские, если бы не они, Франция владела бы Европой с тех самых времен - так говорили нам наши командиры. И добавляли тихо, когда рядом не было немцев - помните, что солдаты Наполеона топтали сапогами берлинские мостовые. Как знать, что будет здесь, когда мы станем сильны! Ведь сумели же тогда мы взять Москву, чего не удалось сейчас даже фюреру! Но если Рейх всего за месяц разгромил великую Францию, как смеют какие-то русские сопротивляться второй год?