Морзист

– Там реально так написано? – спросил я и потянулся за своей запиской, закатившейся куда-то под ноги. С трудом нащупав кругленький слюнявый комок, я расправил его пальцами и с трудом прочел строчку, написанную от руки в спешке: – «Старый дед Семен Семеныч черта тронул топором», хрень собачья.

– У меня еще лучше, – сказала сестра, вслед за мной развернув свою записку. – «Чертова дюжина выколотых глаз на День святого Валентина».

– Как мило, – буркнула Настя.

– А твоя где? – спросил я.

Она помедлила, нахмурилась и посмотрела на меня как-то странно:

– Не знаю. У меня ее не было.

Вдруг Мирон, лежащий на Мишкиных ногах, зашевелился и открыл глаза под радостный писк Насти:

– Мирон! Мироша! Слышишь? Это Настя, Мирош! Маша, да не свети ему в лицо! Мирон!

– И здесь она не затыкается, – еле слышно пробубнил Мирон, хватаясь за голову: цепи на его наручниках заскрежетали, заставив парня сморщиться еще сильнее. – Че за… Ролевуха?.. Во дела-а… – Он вдруг встретился взглядом с Машкой. – Привет.

– Привет, – хмыкнула она, пытаясь помочь Мирону встать.

– Нет, стой, – протянул он, кривясь от боли, и рухнул на Машкины ноги. – Я полежу, красавица?

– Да пожалуйста, – недоуменно ответила сестра. – Располагайся, будь как дома, джинсы ты мне все равно уже замарал.

– Его должны были положить рядом со мной, – прошептала Настя, почему-то поглядывая на меня, и ее глаза вновь заблестели.

– С фига-а? – весело протянул Мирон и плюнул в сторону.

– Вот ты как, да? – прошептала Настя, размазывая по щекам остатки косметоса.

– Че у тебя в записке? – спросил у Мирона Мишка, кивая в сторону выплюнутого комка.

– А это записка была? – изумился Мирон, растягивая слова так, словно успел выхлестать бутылочку вискаря, пока мы все были в отключке. Он нащупал комок пальцами и нехотя прочел: – «Матрешкам на двух ножках теперь все можно». И че это?

– Кто бы знал, – ответил я, продолжая вертеть в руках записку и безуспешно нажимать на кнопки наручников. – Наручники с кодом, надо его как-то отгадать.

– Да? Ну, раз флешмоб… – протянул Мирон, уже успев запульнуть комок на пару метров вперед, благо записка упала рядом с Мишкиной ногой. – Мишань, а дай-ка мне сюда эту фигатень, сейчас разберемся с матрешками на ножках…

– А кто сказал, что код на наручниках вообще нужно разгадывать? – спросила Машка, глядя на меня. – Записки, может, так, по приколу…

– Ребят… – вдруг протянул Мирон и моментально изменился в лице. Ошарашенно оглядываясь вокруг себя, он даже приподнялся с Машкиных коленок.

– О-о… – протянула сестра, похлопав Мирона по плечу, отчего тот зашатался, как хворостинка. – Дошло. А я-то думаю, странный ты какой-то.

– Так нас по башке ударили? Там, в подвале? – сдавленно прошептал Мирон, потирая виски. – Ё-ёпта… Я вообще все забыл.

– А то, что ты у меня на коленках проснулся, не смутило?

– Мари… ой, ё… Машунь, во, да я на каких только коленках не просыпался, – ухмыльнулся Мирон, но тут же посерьезнел.

– И с Кариной ты конечно же не спал, – буркнула Настя, задрав голову кверху и нервно сглатывая. – Со всеми, только не с Кариной!

– Да ты достала! – прошипел Мирон и попытался замахнуться, но руку задержала железная цепь, натянутая до предела. Мирон от злости резко дернул ее на себя, отчего стены пробрала дрожь.

– А я один раз в гробу проснулся, – затараторил Мишка, пытаясь улыбаться через силу, но его внутреннюю панику выдавал подрагивающий голос. – Я просыпаюсь, смотрю, а надо мной доски, прямо перед глазами в паре сантиметров. Встать невозможно, темнота вокруг. А дело было год назад, в Швеции, меня туда родители на месяц учиться отправили, в интернат, и ребята там, знаете, веселые, постоянно про русских медведей и про водку спрашивали, ну мы и купили бутылочку в шведском магазинчике.

– Красавчик, – безрадостно хмыкнул Мирон.

– Короче, я тогда в темноте и в тесноте просто заорал, начал руками и ногами стучать, а главное, вообще не помню, по какому поводу они со мной так и где мы гроб взяли. Водка, что ли, не зашла…

– А дальше? – спросил я, вспомнив, как недавно один подписчик предлагал мне заснять видео «Похоронил себя заживо»: это когда ты залезаешь в гроб с камерой, прямо в настоящий, чтобы проверить, сколько человек сможет вот так пролежать и не сдохнуть. Сейчас эта идея казалась мне просто идиотской.

– А потом меня вытащили из-под рояля, – выпалил Мишка и заулыбался так широко, будто совсем забыл, что отсюда нас так просто не вытащат.

– Откуда? – переспросила Машка, усмехнувшись.

– У нас интернат был с музыкальным уклоном. Короче, влетело нам тогда по самые саксофоны.

– Да хватит болтать! – прошипела Настя и прислушалась, посматривая в темный тоннель вентиляции. – Как представлю, что этот карлик вон с того конца выползет. Там звуки какие-то.