– Я пытаюсь сказать тебе, что сначала ты почувствуешь себя непобедимой. Ты будешь удивляться тому, что было с другими, ведь нет ничего плохого в том, чтобы время от времени получать удовольствие, позволяя себе расслабиться. Ты также будешь уверена, что сможешь остановиться, когда захочешь. Что все под контролем.
– Значит, мой дедушка помогал своему собственному сыну и его девушке все глубже и глубже погружаться в спираль зависимости, вместо того чтобы заставить их пройти курс реабилитации? – позволила я себе продолжить метафору.
Лицо Пикабо снова стало серьезным. Он поджал губы.
– У него была надежда. Иногда человек хочет чего-то так сильно, что внушает себе, будто поступает правильно. Даже если в глубине души знает правду.
– Но в чем заключается правда? – я застегнула пальто на ходу, потому что становилось все ветренее.
– Эйфория – это не злая сказка, которую распространяют в Омилии по идеологическим убеждениям. – Он читает мысли? – Но, конечно, есть много серых зон, к которым относится, например, и твое существование.
– Мое существование? – «серая зона» определенно звучало лучше, чем «порождение ада».
– Да, в отличие от пары фанатичных членов секты, этих жалких созданий, мы не верим в то, что твоя сущность плохая. Конечно, ты можешь злоупотребить своим даром в недобрых целях, но это могут и все остальные одаренные.
– Откуда вы знаете, что я могу использовать свой дар во зло, если вы даже не знаете, какой у меня дар на самом деле?
Многочисленные морщинки вокруг его глаз стали глубже.
– Нет сомнения, что твой дар более могуществен, чем все остальные.
Я хотела возразить, но Пикабо успокаивающе поднял руку.
– Сейчас это не имеет значения. Вопрос в том, будет ли полезно, если о нем узнают определенные люди.
– Вы имеете в виду враждебную организацию?
Он глубоко вздохнул.
Во время нашего разговора я почти не обращала внимания на тянущую боль в бедрах, которая усиливалась с каждым шагом. Взгляд через плечо заставил меня невольно вздрогнуть. Торговая улица находилась на добрых двадцать метров ниже нас, и люди на ней превратились в маленькие точки. Я быстро сделала последний шаг и ступила на насыщенную темно-зеленую траву.
Мы вышли на смотровую площадку. Рядом с обшарпанной деревянной скамьей росли сорняки и фиолетовые горные цветы.
Физическая нагрузка отразилась на лице Пикабо. Он добрался до скамьи и сел. Пока Пикабо отвлекся, я воспользовалась возможностью, чтобы отправить Уиллу короткое сообщение, чтобы он не волновался.
Затем я позволила своему изумленному взгляду блуждать по окрестностям, не обращая внимания на вялое чувство в желудке.
На западе в небе был виден только верхний край огненного шара, исчезающий за белой пеленой облаков. Они лежали, как пушистое одеяло, над пикообразными темными крышами района Идор. Немного южнее я могла различить светлые плоские крыши Пиро, а на севере и востоке обзор загораживали холмы.
– Добро пожаловать в Тессарект, – голос Пикабо вывел меня из транса.
Я взглянула на него и вдохнула свежий воздух.
– Почему мы здесь?
Он плотнее затянул шарф вокруг шеи и уставился в какую-то точку вдалеке.
– Я на твоей стороне. И ты сама сказала: мы с Марино были друзьями, у нас были общие ценности. Ты можешь мне доверять. Но это не значит, что ты должна предоставить ту же привилегию всем в Тессаректе.
Он имел в виду Каспера и Нейта? Он ведь не мог об этом знать, правда?
– Нерон скоро отвезет тебя в важное место Идора, – продолжил Пикабо. – Чтобы узнать, знаешь ли ты свой дар лучше, чем мы. Ему нужны самые надежные доказательства. – Он оторвал взгляд от сцены позади меня. – Это одно из четырех волшебных мест Тессаректа, отражающее опыт идора во время его последнего прыжка во времени. Нерон предполагает, что оно также покажет и твой, если ты его уже совершила.
Величественный водопад! У меня перехватило дыхание.
– Почему вы мне это говорите? – прошептала я.
– Потому что я поклялся Марино на смертном одре защищать тебя во что бы то ни стало. – Голос Пикабо дрожал.
Я сжала руки в кулаки.
– Могу ли я доверять Нерону?
Его взгляд был достаточно красноречивым ответом. Я повернулась и устремила взгляд в ярко-оранжевую высь, в которую заходящее солнце превратило небо. Мои мысли вернулись к дедушке, с которым я никогда не познакомлюсь. К моим родителям, с которыми я не могла нормально поговорить, потому что они сидели за решеткой или сошли с ума. Или и то и другое. Я проглотила комок в горле и повернулась к Пикабо, когда была уверена, что слез уже не будет.
– Что бы вы сделали? В месте, где вы не знаете, что правильно или неправильно, потому что не видите общей картины?
Лицо его выглядело усталым.
– Я бы постарался собрать как можно больше информации.
Я мрачно кивнула.
– Это довольно сложно, когда ты получаешь тысячи запретов и единственные люди, которые могут тебе помочь, оказались взаперти.
Он ничего не сказал, но глаза его теперь блестели еще больше.
– Вы сказали, что на моей стороне, – продолжила я. – А кто на другой?
Пикабо поднялся с тихим стоном, опираясь на подлокотник позади себя.
– Доверься своему чутью, оно направит тебя.