Мощи

— Я, мамочка, только один разик… Я теперь при тебе его целовать буду. При тебе — можно. Какая я, мама, счастливая…

В передней Ольга Григорьевна шептала Борису:

— Ночью сегодня пришлось доктора звать, было так плохо… Сказал, что только две недели проживет Линочка…

И заплакала…

— Бедные вы мои, детки… Ей так хочется жить… В первый раз она сегодня сказала, что твоя невеста…

И отчаянье и надежда боролись в душе Бориса, и чем сильнее отчаянье охватывало, тем горячее молился, не замечал, как по часу простаивал перед иконою.

Утром встал, когда слабыми голосами будничные колокола звонили к ранней, записку написал, как просила, и, когда писал — невесту, почувствовал, что и правда, теперь невеста, поцеловал при матери; раньше и не думалось, что она невестой ему может быть, любил и не думал об этом, а теперь, когда сказала ему сама, что невеста, еще стала ближе.

Всю обедню молился, знал, что и она, невеста его, молится, и чтоб никто не видал — в дальний угол забился за плащаницу, поставленную в приделе до надобности.

Вечером от Лины домой вернулся, спросила мать:

— Куда ты, Боря, сегодня так рано ходил?..

— К ранней обедне…

— Ты в церкви был?..

— Лина просила…

А и и потом с тяжелой тревогой сказал матери:

— Вчера ей опять плохо было… Доктор сказал, что всего только проживет две недели…

И обманывая самого себя:

— Она говорит — ей лучше… Я все-таки верю в чудо… Я не могу сотворить чуда… я грешный… я человек… А Он может… Я верю этому. В последнюю минуту его сотворит.

— Я рада, что ты молишься за нее… Ее не будет — веру тебе свою оставит в бога… Ты неверующий был, ничего не хотел признавать… А бог тебе послал испытание — любовь дал, счастье, а когда ты вернулся к нему, пришел — он берет у тебя твою Линочку. За неверие твое тебя наказывает… Испытание посылает…

— Ведь она, мама, невеста моя…

— Невестою и к себе берет, чтобы только там соединить вас… высшее дать блаженство… И тут его воля…

Последние дни иногда оставался ночевать у Гурновых, в гостиной спал на диване. — Ольга Григорьевна, как жениху, ему разрешила. Просыпался, прислушивался, слышал, как не может остановиться от кашля, и когда затихала — молился в душе, все еще веря, что в последнюю минуту сотворит господь чудо и, вспоминая слова своей матери, думал, что, может быть, правда за неверие его бог карает, испытание ему посылает земное, чтоб на небе дать блаженство высшее.

И перед смертью за день, когда, как всегда, молились шепотом вместе, сказала ему примиренно Лина:

— Завтра я умру, Боря…

— Не умрешь, Линочка, нет… Ты ведь моя невеста…

— Я чувствую, что умру… умру, милый, завтра. Ты не бойся… Я и там о тебе буду думать. И там невестой тебя ожидать буду. А когда ты придешь туда — встречу тебя и поведу к богу, скажу ему: он верит теперь в тебя, господи, прости ему, позволь ему быть здесь со мною…

Задумалась не о земном счастье, а о небесном, а потом, еле слышно, сказала шепотом:

— Сядь ко мне на постель, милый… Вот так… Ты теперь веришь в него?

— Верю.

И опять подумала…

— Обними меня, Боря… Поцелуй еще один раз без мамы… в последний раз поцелуй живую… Не бойся… Сегодня со мной ничего не случится, я это знаю. Поцелуй крепко, крепко…

Обняла, и бессильные руки ему показались тяжелыми и только чувствовал, как напрягаются слабые пальцы прижать голову, и сам боялся обнять ее крепко.

Не отпускала губы от своих холодных…

— Еще, милый, еще, еще… В последний раз… Без мамы…

Чувствовал, как дышать тяжело ей, и слышал, как звенит гулко в груди струна лопнувшая.

А потом, счастливая, сияя голубыми глазами, радостно:

— Хочешь, Боря, я к тебе приходить буду?.. Ты веришь в загробную жизнь?

— Не знаю, Лина… Никогда не думал об этом…

— А хотел бы ты, чтоб я к тебе пришла?..

— Хотел бы, милая…

— Я приду к тебе… Обязательно… Ты меня жди, Боря… я приду и поцелую тебя, чтоб ты знал, что я и там люблю тебя и жду…Будешь ждать меня?.. Да?

— Буду, всю жизнь буду…

А теперь, Боря, поцелуй меня еще раз, в самый последний… Завтра уж не будешь меня целовать… завтра я умру, милый… Знаешь, я не боюсь умереть, мне не страшно, жалко только тебя оставлять одного… Я умирать буду счастливая от твоей любви… Я ведь твоя невеста и там буду ею… вечно… а это самое большое счастье невестою быть вечно. Я сама знаю, что я самая счастливая девушка и мне не смерти страшно, а своего счастья, милый. Ну, а теперь поцелуи меня, Боря, еще один раз поцелуи — последний и иди домой. Подожди… Я хочу тебя перекрестить, милый, и ты меня перекрести — хорошо? А потом, еще раз поцелуй меня живую, в последний раз…

Перекрестили друг друга… Сдерживая слезы, нахлынувшие комком к горлу, и не думая, что больно сделает, ни о чем не думая, точно вырвать хотел ее из могилы, обнял крепко и целовал в губы не отрываясь и опять чувствовал, как силятся ее пальцы прижать голову, и, когда сил больше не стало у ней, откинулась на подушки, шепнув ему:

— Я приду к тебе, Боря… Жди…

И когда не хотел из комнаты уходить, точно чувствовал, что в последний раз живую видит, в последний раз поцеловал невесту, — махнула рукой ему, улыбнулась радостно и сказала:

— Иди, милый, — иди, я приду…