Мошенник. Муртаза. Семьдесят вторая камера. Рассказы

И сразу все прояснилось. Выходит, этот бей-эфенди попался на чем-то, как и все они. Думали, он в небе летает, а оказалось, по земле ползает… Сначала от него отошли подростки, за ними — оба вора и карманник. Остался лишь высокий упитанный мужчина. Судя по одежде, житель касабы. Он молча постоял, потом спросил с характерным деревенским выговором:

— Выходит, что и вы, бей, мочились против солнца?

У этого сорокалетнего седеющего человека был очень добродушный взгляд. На нем был костюм из дорогой, добротной ткани, пальцы в массивных золотых перстнях, сигареты самой лучшей марки. Кудрет понял, что перед ним помещик или, во всяком случае, человек, получивший солидное наследство.

— Как ты, земляк, определил, что я мочился против солнца? — улыбнувшись, спросил его Кудрет.

Мужчина тоже улыбнулся:

— Стоило мне на тебя взглянуть, и я подумал: «Нет, этот на убийцу не похож, да и вором или бродягой его не назовешь. Что же тогда остается?»

— И ты мочился против солнца?

— Выходит, так.

— Как же это с тобой случилось?

Мужчина, видно, искал повода, чтобы излить кому-нибудь душу. Они сели на скамейку, и он принялся рассказывать:

— Я, собственно, не здешний, живу неподалеку, в касабе. Имею клочок земли, хозяйство, виноградник. Все меня уважают. Но вот пришлась мне по сердцу Новая партия. С этого все и началось. Ну скажи ради аллаха, дорогой, какое преступление я совершил?

Кудрет сразу смекнул, в чем дело, и ответил:

— Никакого! Разве это преступление? У нас демократия. Каждый имеет право на собственное мнение. Верно?

— Золотые слова. Да я готов тебя расцеловать за них. — Он склонился к самому уху Кудрета: — Сами выдумали эту «демократию», сами же и… А я возьми да и бабахни: «Комедию ломаете, заигрываете с народом!» Сторонники правящей партии, конечно, взбеленились. И пошла у нас перепалка. Вспомни, говорят, либералов-республиканцев. А я им: не те нынче времена. Протрите глаза! В общем, сам знаешь, стоит откупорить бутылку, ракы в ней и капли не останется. Как сказал я это, один из них, седоватый такой, вспыльчивый, заявляет: «Мы все равно вам нашу партию навяжем, как шляпу на голову напялим, хотите вы этого или не хотите». — «Вашу дерьмовую партию?» — говорю. Тут они налетели на меня как коршуны, кричат, что я нанес оскорбление их партии. Забрали нас всех в участок, составили акт. У них свидетелей сколько хочешь, а у меня — ни одного. Комиссар, само собой, тоже на их стороне. Словом, вывернули все так, будто я во всех смертных грехах виноват. Ну, я, конечно, психанул…

— Зятек! — послышался вдруг женский голос.

— Это моя свояченица, младшая сестра жены, — объяснил приверженец Новой партии и поспешил к решетке.

Кудрет проводил его взглядом и, увидев женщину, почувствовал, как сладко замерло сердце. Боже, какие глаза! Огромные, полные страсти, они не отрываясь смотрели прямо на него. Вся она была довольно приятной — не красавица, но тем не менее сразу привлекала к себе внимание. А глаза, — глаза так и звали к себе, так и манили; они светились умом и в то же время какой-то отчаянной решимостью.

— Кто это? — ничуть не стесняясь, спросила женщина, кивнув в его сторону.

Зять, хоть и был неравнодушен к свояченице, однако виду не подал, что ревнует, и очень спокойно ответил:

— Какой-то бей-эфенди.

Но женщина была не из тех, от кого можно так просто отмахнуться.

— Кто же он все-таки?

— А тебе что?

— Интересно, в чем его обвиняют.

— Похоже, он тебе приглянулся?

— Не болтай! Скажи, в чем его обвиняют.

— Откуда мне знать? Ведь его только что привели.

— Спросил бы.

— Спросить не успел, но думаю, его обвиняют в том же, в чем и меня.

— Гм… А из какой он партии?

— Не знаю, не знаю. Ты лучше послушай, что я скажу тебе. Сходи к адвокату и сразу дай денег, если потребует. Скажи, что свидетелей не нашел. И еще скажи… Да ты меня не слушаешь!

— Слушаю, слушаю, — ответила женщина, не сводя глаз с нового арестанта.

— Так вот, отдашь ему деньги, а потом возьмешь у сестры.

— Передай этому бею-эфенди, чтобы вступал в нашу партию.

— Прямо так и сказать?

— Так и скажи: свояченица, мол, зовет тебя в нашу партию.

С лица зятя долго не сходила улыбка:

— Ну и шальная ты, сойка!

— Смотри не забудь передать!

— Передам, передам… Только выполни все в точности, как я велел. Главное — про деньги адвокату помни!

Но женщина не уходила, продолжая смотреть на Кудрета.

Мужчина вернулся, сел и сказал:

— Бойкая бабенка. За словом в карман не полезет. Интересовалась, из какой ты партии.

— Что же ты ответил? — глотнув слюну, спросил Кудрет и подумал: «Когда-то Сэма так же на меня смотрела и так же улыбалась».

— Ответил, что не знаю. А она говорит: тогда скажи ему, пусть вступает в нашу. Вообще-то она недолюбливает людей из других партий. Но ты ей, кажется, понравился… — Он улыбнулся грустно, но добродушно, сверкнув своими золотыми зубами.

Кудрет пользовался успехом у слабого пола, но ни за что не решился бы вот так сразу атаковать приглянувшуюся ему женщину. Да еще где — в жандармской приводной комнате!

Зять ее, видимо, задавшись целью выставить свояченицу в лучшем свете, болтал без умолку: