Московская историческая школа в первой половине XX века. Научное творчество Ю. В. Готье, С. Б. Веселовского, А. И. Яковлева и С. В. Бахрушина

Еще одной проблемой, которую ученый не мог обойти, стал вопрос «Может ли историк обойтись без морали?». «Историк не обязан говорить, что зло, а что добро. Но историк не может беспристрастно относиться к изображаемому явлению. Это неизбежно, но нельзя превращать это в метод»[981], – абсолютно справедливо говорил Яковлев. Также он считал неустранимой и политическую позицию исследователя, но призывал не превращать ее в абсолют[982].

Большое внимание в лекциях ученый уделил вопросу практики историописания. Так же как и Веселовский, Яковлев считал, что выбор темы должен, в первую очередь, определяться задачами исторической науки, в частности возможностью всестороннего исследования явления после открытия и анализа всего комплекса источников, относящихся к проблеме. Кроме того, исследователь признавал сложность компоновки полученного материала. Признавая органический характер развития истории, он все же считал, что для научного исследования непрерывный процесс приходится дробить на явления: «В расположении материала есть… гадание эсхатологическое. Предполагается, что мы имеем и начало и конец процесса… Нужно учитывать и то обстоятельство, что мы не имеем ни начала, ни конца… Дробя исторический процесс на явления, нужно следить, чем мы руководствуемся в расчленении процесса на явления»[983]. Поэтому выделение того или иного явления, по мнению Яковлева, должно проводиться крайне осторожно, на основе четко продуманных признаков. В его понимании, у истории вообще нет предопределенной цели, а попытки таковую найти только «препятствуют развитию мысли». Таким образом, историк соглашался с позитивистской критикой философии истории, представленной, в частности, в работах В.О. Ключевского[984] и П.Н. Милюкова[985], которые также отказывали философии истории в научности.

Главной частью исторического исследования Яковлев считал историческое объяснение: «Историческое объяснение имеет большое значение… Мы вступаем в область высокого логического напряжения»[986].

Он отмечал, что изучать индивидуальные явления проще, чем закономерности. В объяснении ученый призывал избегать шаблона, он считал, что «отвлеченный схематизм – недостаток», поскольку мешает изучению своеобразия явлений[987]. Историю нельзя писать не только по шаблону, но и «наскоро». Нужно тщательно проанализировать весь имеющийся материал, обдумать выводы. Данный постулат Яковлев подтверждал своим научным творчеством: его работы немногочисленны, но фундированны. В центр исторического исследования ставился факт. Подводя итоги своим рассуждениям, лектор резюмировал: «Историческая критика имеет задачей установление исторического факта на основе исторического источника»[988]. В курсе видно тесное переплетение различных методологических подходов (неокантианство, немного марксизма) с доминированием позитивизма. Это в очередной раз показывает ту методологическую основу, на которую опирались историки младшего поколения Московской исторической школы.

На ФОНе преподавал и Бахрушин. По воспоминаниям Л.В. Черепнина, Бахрушин вел несколько курсов: «Киевская Русь», «Удельный период русской истории» и «Московское государство XVI–XVII вв.». Начинающий историк писал о лекциях учителя: «Пленяла простота построения и изложения. Очень большой, подлинный лекторский темперамент Сергея Владимировича невольно передавался слушателям, никогда не подменялся внешней театральностью. Подкупала та теплота, с которой Сергей Владимирович подходил к далекому прошлому, рукою мастера рисуя незабываемые страницы родной истории»[989]. Л.В. Черепнин отмечал, что лекции Бахрушина были насыщены огромным фактическим материалом, первоисточниками, с которыми он учил своих молодых слушателей работать.

Кроме МГУ, чтобы прокормиться, многие московские историки вынуждены были работать в нескольких местах сразу. Особенно много должностей занимал Готье. С 1921 по 1929 г. он служил хранителем отделения России XVIII в. в ГИМе, сотрудником Государственной академии истории материальной культуры (ГАИМК). С 1923 по сентябрь 1929 г. работал в Российской ассоциации научно-исследовательских институтов общественных наук (РАНИИОН)[990]. В РАНИИОН работали Яковлев, Веселовский и Бахрушин. Яковлев и Бахрушин (последний с октября 1924 г.) были действительными членами ассоциации, Готье работал на половину ставки. Статус Веселовского, несмотря на его членство, не был определен[991].

Будучи сотрудниками Института истории, московские историки делали регулярные доклады на темы своих исследований. Среди наследия Яковлева большой интерес представляет доклад о Н.А. Рожкове[992]. Доклад был прочитан на заседании РАНИИОН, состоявшемся 9 февраля 1928 г. и посвященном памяти Рожкова. Кроме Яковлева, докладчиками выступили историки-марксисты М.В. Нечкина и В.И. Невский.