Московская Русь. От княжества до империи XV–XVII вв.

Семинары ОЛФИ в разное время посещали: А.В. Каманина (крупный публицист), С.Ю. Иванов (впоследствии достигший профессуры), Д.М. Володихин (также университетский профессор), Н.В. Иртенина (тогда еще совсем юная, еще не корифей православной исторической романистики, как сейчас), поэтесса Марина Геттиген, Е.Д. Крестинина (довольно известный литературный критик и публицист, впоследствии супруга Дмитрия Моисеевича), А.Д. Крамаренко (поэт, ныне живет во Владимире), ваш покорный слуга, а также еще десятка два молодых историков и литераторов. Михайловича с его семинарами очень хорошо знал и постоянно с ним полемизировал знаменитый Константин Крылов, ныне покойный. В свою очередь, Дмитрий Моисеевич не раз публиковался у него на сайте traditio.ru, а затем в газете «Консерватор», но под псевдонимом, на раскрытие которого разрешения мной не получено. По журналам, газетам, сайтам вообще разбросано немало статей Дмитрия Моисеевича, под псевдонимами и под его собственным именем; собрать их сейчас затруднительно, поскольку автор относился к идее составления автобиблиографии иронически. Точно известно лишь о нескольких публикациях в «Книжном обозрении» и в газете «История».

Впоследствии по образцу Общества любителей философии истории были созданы столь известные клубы гуманитариев, как литературно-философская группа «Бастион», Карамзинский клуб, историко-культурное общество «Московские древности». ЛФГ «Бастион» возникла в 2000 году, какое-то время существовала параллельно ОЛФИ, а потом заменила его – с полного согласия Д.М. Михайловича, поскольку у ОЛФИ наступили проблемы с помещением. Часть семинаристов перетекла в «Бастион», там бывал на нескольких семинарах и сам Дмитрий Моисеевич, отечески «благословляя» клуб-наследник своей организации.

Сегодня многие с благодарностью вспоминают школу ОЛФИ.

В 1992 году вышла первая монография Дмитрия Моисеевича, «Опыт исследования сакральной географии русского Средневековья: Звезды, оси, лучи, перекрестки». В ней отразилось его стремление сопрягать историческое знание с географическим, но далеко не в том традиционном смысле, который стал достоянием исторической науки еще во времена В.О. Ключевского, а именно: «Общество зависит от той природно-географической среды, в рамках которой живет и развивается». В книге речь идет о линиях распространения христианства на Руси в разные эпохи ее истории, о «перекрестках» духовного влияния крупнейших вероучителей, осях влияния соседних традиций – византийской, западной, кавказской, а также о вспышках («звездах») иноческого благочестия, вызвавших настоящие волны, распространявшиеся на широком пространстве. В частности, высказывалась идея о том, что естественно-географические трудности колонизации Русского Севера делали его особенно привлекательным для светочей «иноческого делания»: чем труднее жизнь в дикой глуши, в суровых условиях, тем выше подвиг во имя Христа и тем легче найти возможности для уединенного молитвенного сосредоточения.

Средства на издание были собраны поклонниками Дмитрия Моисеевича, хорошо знавшими его по публичным лекциям, ценившими за колоссальный кругозор в сфере средневековой истории, а также за художественно-яркий язык изложения. Однако денег хватило лишь на тираж в 350 экземпляров. Книга разошлась мгновенно и сразу же стала библиографической редкостью. В настоящее время стоит вопрос о переиздании этой монографии Д.М. Михайловича.

Середина – вторая половина 90-х стала временем творческого расцвета историка. Его пригласила к сотрудничеству редакция фундаментального просветительского издания «Энциклопедия для детей», набиравшего миллионные тиражи. Для третьего тома ЭДД «География» Дмитрий Моисеевич написал десяток больших очерков по истории географических знаний у разных народов и цивилизаций древности. А для пятого, посвященного русской истории, он создал литературно отточенный, острый очерк «Михаил Николаевич Покровский». Текст вызвал полемику, поэтому, думается, стоит остановиться на нем подробнее.

В названной энциклопедической статье (довольно значительного объема) Михайлович не ограничился перечислением основных трудов Покровского и обсуждением его политической ангажированности; историка в гораздо большей степени интересовал творческий стиль и научный метод Покровского, то есть что такое Покровский вне политики. По словам Дмитрия Моисеевича, «благодаря политическим обстоятельствам на недосягаемую высоту поднят был историк блестящий, но отнюдь не из числа первостепенных. Сильными сторонами Покровского были прекрасное знание языков, солидная научная школа и способность к яркому, образному изложению своих идей. Его слабые стороны состояли в склонности к схематизму и суждениям остроумным, красивым, но ничем не подтверждаемым… Историкам будущих поколений еще предстоит до конца разобраться с этой противоречивой фигурой: что следует считать заслугами Покровского, что – ошибками, а что – преступлениями».