Московские эбани

Они вышли на улицу. Темнело. Обошли фасад дома, потому что окна квартиры Вадима выходили на торцовую часть и огляделись. Лишь тощее деревце могло им служить подмогой. Внизу под лоджией Вадима была точно такая же застекленная лоджия.

— Значит, так — Я лезу. А ты меня страхуй снизу. — Распорядился Борис, как более трезвый товарищ.

— Это почему это ты ко мне в квартиру без меня лезешь? — Возмутился Вадим.

— Потому как я худой, а ты толстый. — Пояснил Борис.

— Ты что думаешь? Я не могу сам залезть на свою лоджию? Да видел бы ты, как я играю в теннис?! — И полез по лоджии первого этажа.

Борис, не будь дурак, тоже полез — он тоже хорошо играл в теннис. Первое стекло соседа снизу крякнуло под ногой Вадима, но сорвался вниз первым Борис. Сорвался и молча, лежа на земле, потирал ногу. Вадим же тем временем продолжал карабкаться вверх.

Он уже достиг своих перилл, следовало только подтянуться, встать на плиту своей лоджии, а там уже можно думать, как бить стекло. Борис зажмурился, и отполз чуть в сторону, ожидая осколков, что полетят на него. Но оказалось, Вадим уже выдохся — он не мог подтянуться. Его руки не выдерживали массу его тела. Он с несколько секунд покряхтел, покряхтел и грохнулся вниз.

— Я ногу сломал! — это было его первое членораздельное изречение после нескольких минут воя и ругательств.

— Я тоже. — Еле отозвался Борис.

— Да что тоже?! Ушибся, небось, ты был ниже меня! А я с такой высоты!..

— Ушибся — не ушибся, а на две ноги встать не могу… — мужественно констатировал Борис.

Они уставились друг на друга, тупо соображая, что же им делать.

Но тут из мокрых осенних кустов с шелестом и всплесками дождя на них налетел сумасшедший с палкой.

Он дубасил их, не разбирая куда, а никто из них не мог встать на обе ноги, приходилось, отползать, откатываться в стороны и лишь после ряда отборных ругательств Вадим узнал в этом чудище с палкой своего соседа снизу.

Сосед тоже признал его визуально, матернулся и исчез также неожиданно, как появился.

Ладно, я, — возмутился, преодолевая стоны, закатившийся под куст Вадим, — у меня перелом! Но ты-то мог оказать должное сопротивление?

— У меня тоже перелом. — Упорствовал Борис в уже сгустившейся ночной тьме из-под соседнего куста. — Только я более терпеливый. Меня отец воспитывал по-спартански. Он тренером был. По боксу. Знал бы ты как я весь этот бокс ненави-ижу!

— Терпеливый он! Больно мне-е! Мне же больно! — снова взвыл Вадим. А-А-А!

Но тут ветви кустов захрустели так, словно они в глухой ночной тайге и к ним ломится медведь. Они замерли. Стало тихо вокруг на мгновение, и вдруг: новая ураганная волна дьявольской армии налетела на них.

Град ударов дубинок и кованых ботинок сыпался на них недолго, не более минуты, но этого хватило, чтобы запомнить на всю оставшуюся жизнь.

Когда представители нашей доблестной милиции, приехавшие по вызову мирных жителей, затихли, — ни Вадим, ни Борис не могли представить себе, что им ещё хоть сколько-то жить осталось.

Спустив пары, милиционеры начали разбираться. После чего оказались неожиданно очень милыми, настолько, насколько могут быть милыми милиционеры для москвичей. Они даже искренне посочувствовали двум дуракам, и вызвали "скорую помощь".

Так Вадим и Борис оказались в больнице. Ноги их загипсовали. Обкололи черти чем, так, что очнулись они с подвешенными ногами в гипсе, когда, не спрашивая их разрешения, им сунули в подмышки, ледяные термометры.

И тут же вспомнились все события предыдущего дня. А потом картины Виктории, забытые на лестничной клетки дернули тревогой. Вадим нащупал в тумбочке свой мобильный телефон и позвонил водителю. Водителю требовалось проникнуть к нему подъезд, а потом сидеть и сторожить картины, до тех пор, пока не приедет служба спасения.

Водитель все сделал, как было сказано, и через пол часа уже перезвонил Вадиму. Вадим занервничал — уж не украли ли чего?! Но так как омерзительные ледяные градусники суют у нас в больницах слишком раним утром, все картины — как стояли, так и остались стоять к приезду водителя.

К полудню был выставлен диагноз — на двоих один и тот же: "Скелетная вытяжка не требуется, поскольку у обоих сломаны малые берцовые кости, (те, что пониже колена и потоньше), они особой нагрузки при ходьбе на себя не берут. Следовательно, ноги с отвесом им подвешивать нет смысла".

Отвесы сняли. Можно было подумать и о костылях, но врач, Сергей Викторович, предупредил, что осколочные ранения дают очень сильную болью отзываясь через пятку…

От так и сказал: "осколочные ранения".

Вадим и Борис почувствовали себя героями, словно они пережили как минимум перестрелку.

В итоге им прописали колоть обезволивающее, снотворное и оставили лежать в больнице минимум три дня.

Но как это три дня?! Вадим же наметил себе назавтра быть в Доме Архитекторов!

Но скорбно-скромное выражение лица врача Сергея Викторовича не давало возможности восстать.