Московские градоначальники XIX века

Подвижническая деятельность университетских профессоров способствовала развитию здравоохранения города, благодаря чему вторую половину XIX века назвали «золотым веком русской медицины». При медицинском факультете Московского университета в числе первых в Европе были созданы научно-исследовательские институты: гигиенический с санитарной станцией (1890 году), патолого-анатомический (1891 году), бактериологический и др. В Москве открылось 12 родильных домов[245].

С расширением числа аптек в городе, открываемых не без ведома Долгорукова, возникала и потребность в контроле за лекарствами. Лишь после проверки лечебных свойств медицинских препаратов соответствующим факультетом Московского университета разрешалось публиковать в газетах объявления о продаже того или иного препарата.

Как и в современной Москве, в то время не менее актуальной была проблема некачественных продуктов питания. По указанию Долгорукова при медицинском факультете Московского университета была создана специальная бактериологическая станция для контроля качества продуктов. Учредили и комиссии по надзору за процессом производства.

А как попадали на столы к москвичам продукты питания? Конечно, через розничную торговлю. Приняв на себя управление Москвой, большое внимание Долгоруков уделил наведению порядка в московской торговле. На Тверской улице, Кузнецком Мосту, Петровке и Неглинной видавшие виды деревянные лавки постепенно уступали место современным магазинам и пассажам, своим внешним видом конкурировавшим с лучшими европейскими образцами.

В 1886 году сломали старый и ветхий Гостиный Двор. На его месте началось строительство Верхних торговых рядов, известных ныне как ГУМ. Как вспоминал купец Иван Слонов, несмотря на внешнее изящество и красоту для торговли Верхние торговые ряды оказались мало приспособлены: «магазины в первом этаже вышли с низкими потолками и сжатые со всех сторон колоссальными каменными столбами, в магазинах мало воздуха и света и еще меньше удобства. Зато магазины во втором этаже, где покупателей никогда не бывает, сделаны вышиной двенадцать аршин. Покупатели во второй этаж не ходят, потому что винтовые чугунные лестницы внутри магазинов настолько узки и неудобны, что по ним не каждый может ходить».

Купцы, что имели лавки в старом Гостином Дворе, никак не хотели освобождать насиженные места. Тогда им предложили переехать во временные железные балаганы у кремлевских стен на Красной площади. Но они всё откладывали переезд. Тогда с разрешения Долгорукова в один прекрасный день полиция явилась в Гостиный Двор и перекрыла все выходы, дабы прекратить торговлю. Двери и проходы между рядами были немедля заколочены. Купцы бросились было к градоначальнику — да куда там!.. Им вежливо объяснили, что предупреждения делались не один раз.

Принятые меры позволили за сутки переселить купцов из сносимого Гостиного Двора. Правда, случилось и трагическое событие: так, купец Солодовников, признав себя разоренным вследствие переезда, покончил с собой прямо в Архангельском соборе.

Долгоруков осознавал, что развитие Москвы как крупного финансово-промышленного центра России немыслимо без создания новых путей сообщения не только с российскими территориями, но и с Западом. Кипучее развитие экономики России, рост промышленности не только в центре страны, но и в отдаленных от столиц губерниях заставили Долгорукова приложить максимальные усилия для приумножения возможностей Москвы как крупнейшего транспортного узла. Потенциал Москвы как связующего звена между российской глубинкой и Западом должен был существенно увеличиться.

Важнейшим событием в этом направлении стало строительство Смоленского вокзала, известного нам сегодня как Белорусский. Это был вокзал Московско-Смоленской дороги, поскольку поначалу проходила она до Смоленска. Строительству вокзала предшествовала прокладка железнодорожных путей. Изыскания местности для прокладки пути «Государь Император дозволил Смоленскому земству провести на свой счет»[246]. Смоленские промышленники, заинтересованные в соединении с Москвой, охотно давали деньги на будущую железную дорогу, москвичи тоже понимали ее выгодность.

В апреле 1867 года Московская городская дума приняла решение уступить железной дороге «бесплатно участки городской пустопорожней земли, которые ей могут понадобиться под Московскую станцию и под самую дорогу, как в черте города, так и вообще в городских владениях…». 23 апреля 1868 года император Александр II разрешил «приступить к работам по предполагаемой железной дороге от Смоленска до Москвы и утвердить в общем виде направление этой дороги».