Московские градоначальники XIX века

15 мая 1886 года Долгоруков вновь удостоился высочайшей чести, получив от Александра III бриллиантовые знаки ордена Святого апостола Андрея Первозванного, что считалось особой формой отличия.

А было Владимиру Андреевичу уже 76 лет…

Апофеозом признания заслуг князя стало празднование четвертьвекового юбилея его службы генерал-губернатором Москвы. 31 августа 1890 года в храме Христа Спасителя собрались лучшие люди Первопрестольной. К девяти часам утра в собор уже прибыли чиновники гражданского и военного ведомств, руководители учебных заведений, делегаты городских и общественных управлений, а также дамы высшего света. Все были при полном параде.

В десять часов митрополит Московский Иоанникий начал торжественную службу. Наконец в 11 часов появился и сам Долгоруков, принявший участие в литургии по случаю собственного юбилея. Затем митрополит обратился к нему с речью: «Редко, чтобы кто-либо прослужил 25 лет в одном и том же месте и на одном поприще и чтобы кто-либо прослужил четверть века на таком высоком посту, какой занимаете вы — явление исключительное и едва ли не беспримерное», тем самым сформулировав одну из главных особенностей служения Долгорукова в Москве.

Напоследок митрополит преподнес сиятельному князю икону Рождества Иисуса Христа как «напоминание о трудах, поднятых Вами при окончании, созидании и благоукрашении сего величественного храма». Приняв икону, Долгоруков вышел на крыльцо храма и увидел многотысячную толпу москвичей, приветствовавших своего градоначальника криками «ура». Поклонившись в ответ на проявление народом своих чувств, Долгоруков сел в карету и направился в свой особняк на Тверской, где в два часа должен был начаться торжественный прием.

Дом генерал-губернатора был переполнен гостями, достаточно сказать, что приглашено было 120 депутаций, а пришло 280. Поздравления раздавались одно за другим. И кто только не пришел в этот день, чтобы разделить радость с юбиляром! Московское духовенство, командование Московского военного округа в лице командующего генерал-лейтенанта А. С. Костанды, руководители соседних губерний, начальственные лица Московской губернии, дипломаты и многие другие…

Все поздравления сопровождались подношением адресов, выполненных на любой вкус и цвет, из ценных пород дерева, украшенных золотом и серебром.

Многие дарили юбиляру иконы. Но были и подарки иного рода. Например, дворяне Московской губернии собрали капитал на учреждение в Московском университете Долгоруковских стипендий для студентов из потомственных дворян.

Московская полиция внесла капитал в пять тысяч рублей для воспитания на проценты с него одного бедного ребенка из лиц, служащих в полиции. А в Глазной больнице была учреждена койка имени Долгорукова. Московская городская дума в полном составе поднесла князю свой приговор об учреждении в Екатерининской богадельне отделения имени князя на 60 кроватей, а городской голова Н. А. Алексеев лично пожертвовал шесть тысяч рублей на стипендии имени Долгорукова в университете.

Отвечая думцам, Владимир Андреевич сказал, что их решение всецело отвечает его желанию, как истинно доброе дело для наиболее несчастных жителей города Москвы. Юбиляр принимал поздравления два дня. Для каждого гостя нашел он доброе слово, каждому ответил и выразил благодарность. А вечером центр Москвы вспыхнул блестящей иллюминацией, особенно выделялась Тверская улица, перекрытая для народных гуляний, продолжавшихся дотемна. Торжество закончилось вечерним приемом 2 сентября, на который князь пригласил три тысячи человек.

Это был последний юбилей князя, превзошедшего всех своих предшественников по числу лет, которые он провел на посту генерал-губернатора. И ведь что занятно — каждую пятилетку его службы в Москве отмечали как в последний раз — с подарками, подношениями и заверениями в преданности. Наверное, тезоименитство императоров не праздновалось в Москве так, как юбилеи Долгорукова. Москвичи привыкли к нему, он отвечал им тем же: «К Владимиру Андреевичу, крайне доступному, обращались все с просьбами самого разнородного, порою фантастического, но в общем всегда сверх законного порядка; князь обещал всем, а очень многим помогал своим крупным авторитетом и обширными связями в делах, по роду своему не подходивших ни к какому административному учреждению. Как ни мягок и по-магнатски вежлив был Владимир Андреевич, но в его просьбе слышался приказ, и не исполнить ее не решался никто. Он любил Москву, в которой чувствовал себя почти на положении старого удельного князя. Он знал свою Москву, и Москва знала и любила его»[280].