Московские градоначальники XIX века

Закревский по своим взглядам был единомышленником «русской партии». Еще в 1812 году он, как и многие штабные офицеры, не скрывал своего возмущения Кутузовым. «За что произвели его в фельдмаршалы?» — вопрошал тогда Арсений Андреевич[192]. Куда как правильно, по мнению Закревского, было бы назначить вместо Кутузова главнокомандующим русскими войсками Багратиона. Впоследствии чувство неприязни к Кутузову перешло в ненависть: «Петербурх 16-го декабря 1812-го года… Об отъезде Государева писать нечего, вы все уже знаете, он приехал в Вильно 10-го числа и в тот же день надел на Старую Камбалу Георгия 1 — го класса. Если спросите за что — то ответа от меня не дождетесь. Армии наши за границей, но Главная Квартира и гвардия в Вильне.

Сделайте одолжение пришлите буде можно мне копию с письма Г. Ф. В., которое писал он при отъезде из армии к Кутузову и есть ли есть прокламации по въезде в Москву, чем меня чувствительно обяжете. Жаль, что Граф не может с Государем видеться, это необходимо бы нужно в нынешних обстоятельствах.

Графу Федору Васил. прошу засвидетельствовать мое всенижайшее почтение, не хочу его обременять своими письмами. Ему и без них есть что читать. Ар. Закревский»[193]. В письме несчастный Ростопчин явно противопоставляется Кутузову, который сравнивается автором с рыбой камбалой. Закревский графу сочувствует, а вот Кутузова — костит на чем свет стоит.

Но вернемся к нашему повествованию. Особенно близко Закревский сошелся с начальником Главного штаба князем П. М. Волконским. Когда Волконский выезжал вместе с царем за границу, Закревский замещал его в Главном штабе. Своими близкими отношениями с Волконским Арсений Андреевич настроил против себя возглавлявшего Военный департамент Государственного совета графа Аракчеева.

Арсений Андреевич конфликтовал с Аракчеевым по принципиальным вопросам, считая, что аракчеевские поселения есть главный рассадник воровства в армии. «Поселения увеличиваются под мудрым начальством Аракчеева, который о благе общем ни мало не заботится и есть по делам его вреднейший человек в России!» — писал Закревский Воронцову в 1817 году.

Противостояние с Аракчеевым достигло своего накала в 1823 году, когда при обсуждении размера военных расходов император поддержал именно его точку зрения. В результате Закревский получил назначение в Финляндию, а Волконского отправили еще дальше — полномочным послом в Париж.

«Когда в 1823 году, — писал П. В. Долгоруков, — Аракчеев одержал победу над Волконским и заменил его пронырливым и искательным Дибичем, он удалил и Закревского от должности дежурного генерала и убедил государя назначить генерал губернатором финляндским человека, не говорящего ни на одном языке, кроме русского. Он надеялся, что Закревский не примет новой должности, но ошибся»[194].

Неприязнь к Аракчееву надолго поселилась в душе Закревского, использовавшего для его характеристики такие эпитеты, как «чума», «проклятый змей», окруженный «ползающими вокруг него немцами», «единственный государственный злодей».

Любопытным занятием является чтение переписки Закревского с Волконским, в которой зачастую фамилию Аракчеева они даже не называют, тем не менее понятно, о ком идет речь: «Проклятый змей и тут отчасти причиною сего несчастия… ибо в первый день болезни государь занимался чтением полученных им бумаг от змея, и вдруг почувствовал ужасный жар, вероятно, происшедший от досады, слег в постель и более уже не вставал»[195]. Закревский связывал с Аракчеевым даже кончину императора Александра I (также как и кончину любимого командира своего Каменского он связывал с происками врагов).

30 августа 1823 года император с подачи Аракчеева облек Закревского большим доверием, вверив ему сразу две должности: генерал-губернатора Великого княжества Финляндского и командира Отдельного Финляндского корпуса.

В Финляндию генерал-лейтенант (с августа 1821 года) Закревский отправился не один, а вместе с супругой, женитьбе на которой способствовал сам государь. Желая осчастливить своего сподвижника, Александр подобрал ему богатую, вдвое его моложе невесту, обладательницу большого состояния, графиню Аграфену Федоровну Толстую (1799–1879), дочь Федора Андреевича Толстого и Степаниды Алексеевны Толстой. Саму графиню не спросили, хотела бы она стать женой Закревского или нет. В отношениях с мужчинами она придерживалась весьма вольного поведения и не изменила его и после бракосочетания. До замужества число поклонников ее было велико, а после — стало еще больше, потому как женщина она была прелестная во всех отношениях.

Об Аграфене нужно писать отдельную книгу. Ей благоволили не только императоры (Александр I), но и поэты — Александр Пушкин, Петр Вяземский, Евгений Баратынский. Пушкин посвящал ей стихотворения, в одном из которых описал ее так: