Московские каникулы

О л е г (тупо). Чего?

К а т я. Приглашения на концерт Алексея Ждановича, класс преподавателя Иванова.

О л е г. Приглашения?

К а т я. Личного!

О л е г. Понимаешь, Катя… Это такой… Ну, закрытый концерт… Только для родственников…

К а т я. Тогда б не вешали афишу. И тут написано — вход по пригласительным билетам. (Протягивает руку.) Гони билетик!

О л е г. Катя, прошу тебя… Не ходи!

К а т я. Почему?

О л е г. Тебе там скучно покажется.

К а т я. Не покажется.

О л е г. Ну, я буду стесняться…

К а т я. Да ты меня и не увидишь! Я в самом последнем ряду сяду!

О л е г. Все равно не ходи! Слышишь? (С угрозой.) А то хуже будет!

К а т я (посерьезнев). Даже так?

О л е г. Да, так! И тебе, и мне, и… Всем от этого хуже будет!

К а т я. Тогда объясни — почему?

О л е г. Ну, я прошу тебя, прошу туда не ходить!

К а т я (холодно). Это не объяснение. Я должна знать причину, по которой ты не хочешь пустить меня на свой концерт.

О л е г. Причину, причину… Сказал тебе — буду стесняться.

К а т я. Чего?

О л е г. Всего! Там все знакомы друг с дружкой, начнут расспрашивать про тебя — кто да откуда… А у тебя вид такой…

К а т я. Какой?

О л е г. Несовременный… (Выпаливает.) Провинциальный, вот какой!

К а т я (растерявшись). У меня?

О л е г (с отчаянной решимостью). Да ты посмотри на себя в зеркало! Кто теперь косу носит? А юбка? До самых колен! Какое у тебя выражение лица? В тебе же ни на грамм нахальства! Разве настоящие девчонки теперь такие? Может, у себя в Тобольске ты и считаешься… А у нас… Да тут ты как чучело огородное! (Даже зажмуривается, сказав это.)

К а т я. Я — как чучело?.. Тогда почему… Зачем ты ходишь со мной все это время?

О л е г. Катя, ты меня не так поняла… Я ведь могу с тобой… Если только не на этот концерт… Давай, как будто ничего не было…

К а т я (ледяным тоном). Было. И спасибо за откровенность. Будь здоров.

О л е г (загораживая выход из беседки). Катя, ты зря обиделась! Ты ведь не виновата, что живешь так далеко от Москвы. А чтоб выглядеть современно…

К а т я (враждебно). Что тебе еще нужно?

О л е г. Я хочу объяснить…

К а т я. Мне все ясно. И ты абсолютно прав. Дура я провинциальная, приперлась в Москву с душой нараспашку… Совсем забыла, что это теперь немодно, несовременно, что такие лица, как у меня, теперь вообще не носят. Ну что ж, останемся, как говорится, при своих — ты со своим лицом, а я со своим. Привет, Жданович, будь здоров. (Хочет идти.)

О л е г (хватая ее за руку). Не пущу! Раз на то пошло, я расскажу тебе всю правду!

К а т я. Про меня?

О л е г. Нет, про меня!

К а т я. Ты меня больше не интересуешь. Как будто тебя и вовсе не было.

О л е г. Но, Катя…

К а т я. Сказала — и все! Больше не звони, не приходи, писем не пиши. (Хочет идти, но Олег держит ее руку.) Пусти, слышишь?! Ты хоть и боксер, но я тебя так стукну! (Вырывает руку.) А насчет современности… Захочу — тоже стану модной! Да такой, что всем вам не поздоровится! (Убегает.)

Олег стоит в полной растерянности, затем берет оставленную Катей афишу.

О л е г. Алексей Жданович, класс преподавателя Иванова… Ну, Алешка, век тебе этого не забуду! (В ярости рвет афишу.)

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Комната Жанны. Вечер. За письменным столом, освещенным настольной лампой, занимается  Ж а н н а. Остальная комната погружена в полумрак. Внезапно звонит телефон.

Ж а н н а (взяв трубку). Слушаю. Ее нет. Не знаю. Я вам русским языком сказала: когда придет — не знаю. Послушайте, Жданович, не старайтесь менять голос, я вас все равно узнаю. Да, просто перестаньте звонить, и все. Не мешайте заниматься. (Со злостью бросает трубку на рычаг. Потом, подумав, накрывает телефон подушкой и снова принимается за конспекты.)

Пауза.

Из прихожей слышится стук входной двери. Жанна смотрит на часы, закрывает уши руками и продолжает заниматься. Тихо входит  К а т я.

К а т я (неуверенно). Хелло, Жаннета…

Ж а н н а (не поворачиваясь). Явилась наконец?

К а т я. Ага, явилась.

Ж а н н а. Поздравляю. Ужин в холодильнике.

К а т я. Ты не хочешь взглянуть на меня?

Ж а н н а. Нагляделась.

К а т я. Ну а все-таки? (Включает верхний свет.)