Московские легенды. По заветной дороге российской истории

«Большой корабль императора, длиной в 30 футов, сделанный совершенно наподобие линейного корабля „Фредемакер“ — теми же мастерами, которые строили последний. Сам император командовал им в качестве корабельщика и командора, имея при себе 8 или 9 маленьких мальчиков в одинаковых боцманских костюмах и одного роста, несколько генералов, одетых барабанщиками, и некоторых из своих денщиков и фаворитов.

Его величество веселился истинно по-царски. Не имея здесь, в Москве, возможности носиться так по водам, как в Петербурге, и несмотря на зиму, он делал, однако ж, с своими маленькими ловкими боцманами на сухом пути все маневры, возможные только на море. Когда мы ехали по ветру, он распускал все паруса, что, конечно, немало помогало 16 лошадям, тянувшим корабль. Если дул боковой ветер, то паруса тотчас направлялись, как следовало. При поворотах также поступаемо было точь-в-точь, как на море».

Шествие началось из села Всехсвятского (куда корабли были доставлены из Петербурга), оттуда по Петербургскому тракту и Тверской улице проследовало до Красной площади, вошло в Кремль (кроме императорского фрегата, который был слишком велик и не мог пройти в ворота) и далее двигалось по московским улицам. Продолжался маскарад до 5 часов вечера, «после чего, — заканчивает рассказ Берхгольц, — все получили позволение разъехаться по домам».

Маскарад ездил по Москве в течение четырех дней. Праздник завершился фейерверком, угощением для народа на улицах и пирами в домах вельмож. По окончании празднеств «Миротворец» был установлен в пристроенном с западной стороны Сухаревой башни амбаре. В большие праздники его возили по Москве, днем — с распущенными флагами и парусами, с наступлением темноты зажигали слюдяные фонарики. Петровский корабль сгорел в пожар 1812 года, его пушки хранились в Сухаревой башне до ее сноса.

Невеста Ивана Великого

^{А. М. Васнецов. У водоразборного фонтана на Сухаревой площади. Акварель 1925 г.}

С переводом Навигацкой школы в Петербург название Сретенских ворот Навигацкой школой потеряло смысл, и его вскоре вытеснило образованное по правилам московской топонимики новое название — Сухарева башня. Оно заключало в себе, как было принято, для удобства москвичей и приезжих указание на то, где именно в городе она находится, сообщая общеизвестное название ближайшей местности. К 1730-м годам это название окончательно закрепилось за башней, с тех пор и во всех официальных документах Сретенские ворота Земляного города именуются только Сухаревой башней.

Сухарева башня оставалась приписанной к Адмиралтейству, на ее фасаде, обращенном в сторону Сретенки, был укреплен флотский государственный российский герб — двуглавый увенчанный коронами орел со скипетром и державой в лапах, с размещенном на груди на фоне мальтийского креста щитом с изображением святого Георгия, и с двумя перекрещенными за орлом стилизованными якорями. Но она утратила четкое специальное назначение и превратилась в помещения для разных служб.

Башню занимали контора Адмиралтейской коллегии, склад мундирных материалов, помещение для караульных солдат, судебная камера мировых судей Басманного и Сокольнического участков, комнаты для проживания городовых и сторожей, архив, кельи для монахов Перервинского монастыря, обслуживающих часовню, и другие.

Но теперь Сухарева башня, лишившись положения государственного учреждения, заняла иное место в народном сознании: она стала заветным символом и талисманом Москвы. В этом качестве она приобрела всенародную известность и любовь.

Любовь москвичей к Сухаревой башне выразилась в прозвище, данном ей — «Сухарева барышня». Ей отыскали московскую родню: мол, она — «сестра Меншиковой башни», и нашли жениха, величая «невестой Ивана Великого». Когда колоколами Ивана Великого начинался всемосковский праздничный колокольный звон, в Москве говорили: «Женится Иван Великий на Сухаревой башне».

Причем Сухарева башня была достопримечательностью самого высокого ранга, в общем-то равного с Иваном Великим. А Иван Великий по народному убеждению, был главным талисманом Москвы, говорили: «Пока стоит Иван Великий, будет стоять и Москва». В 1812 году после бегства французов из Москвы специально приходили убедиться, что не удалось свалить врагу Ивана Великого, и радовались, глядя на него.

Знаток Москвы, народной жизни и народных преданий И. К. Кондратьев не смог объяснить и сформулировать, какова причина и в чем конкретно заключается столь сильное воздействие Сухаревой башни на народное сознание, он написал, что она «пользуется какою-то особенною славой».

Приходится согласиться, действительно, Сухарева башня обладает мистической силой, и влияние ее на Москву ощущается до сих пор. Мистическая сила Сухаревой башни проявилась в войну 1812 года.