Московские стрельцы второй половины XVII – начала XVIII века. «Из самопалов стрелять ловки»

По данным В. Каргалова, основывавшегося на работе А. Н. Мальцева «Россия и Белоруссия в сер. XVII в.», гарнизон дополнили «три полных солдатских полка и четыреста конных дворян…»[182], однако документальных подтверждений этого факта исследователь не привел. В то же время Г. Саганович на основании письма царя Алексея Михайловича к Артамону Матвееву указывал, что эти три пехотных полка и четыре сотни дворян и составляли отряд Ромодановского, не участвовавший в обороне города[183]. Документы не упоминают трех солдатских полков в числе подразделений гарнизона. Очевидно, что В. Каргалов обобщенно назвал пехотными два московских стрелецких приказа и солдатский полк Фанстадена.

В декабре в Могилев был вновь направлен воевода М. П. Воейков. Как следует из отписки московского стрелецкого головы Логина Аничкова, воевода И. В. Алферьев скончался накануне осады: «Да моего ж приказа сотник Григорий Теглев послан к тебе, государю с отписки, как не стало в Могилеве окольничего и воеводы Ивана Васильевича Олферьева, а с ним стрелец Любимка Дмитриев, денщик, да за телом окольничего и воеводы Ивана Васильевича Олферьева отпущено в провожатых моего ж приказа стрельцов пять человек…»[184]. Вполне возможно, что окольничий пал жертвой чумы, эпидемия которой, то обостряясь, то затухая, шла по всей Белоруссии несколько лет.

Командование гарнизона немедленно принялось за укрепление и снабжение крепости всем необходимым для осады. Были исправлены, насколько это было возможно зимой, валы и бастионы, «брамы» (каменные воротные арки) и частоколы, установлены пушки, увеличены запасы продовольствия. Необходимый провиант изымался в принудительном порядке, о чем свидетельствуют челобитные хозяев продовольствия, пожелавших возмещения ущерба: «Бьет челом Могилева города Буйницкого монастыря наместник Мефодий. В нынешнем во 1655 году в Могилевское обложение взяли у меня твоим государевым ратным людем ржи двадцать четвертей в московскую меру, а имал у меня тот хлеб могилевский воевода Михайло Петрович да голова стрелецкой Абрам Никитич Лопухин…»[185]. Немаловажно, что могилевские жители оказали русским воинам всестороннюю поддержку, как продовольственную, так и военную. Во многом это объясняется тем, что наступавшее польско-литовское войско не щадило мирное население, безжалостно уничтожая все на своем пути.

Таким образом, под командованием воеводы Воейкова находилось несколько тысяч человек – московские стрельцы приказов Абрама Лопухина и Логина Аничкова, солдатские полки Германа Фанстадена и других полковников, пушкари, белорусский полк К. Поклонского, могилевская шляхта и мещане. С такими силами воевода надеялся успешно выдержать осаду.

Первые литовские всадники показались в окрестностях Могилева в начале февраля 1655 г. Вслед за передовыми отрядами подошли и основные силы. Интересно, что польско-литовские войска не смогли блокировать город сразу, и гарнизон продолжал получать подкрепления (полк Г. Фанстадена) и припасы еще некоторое время после начала осады.

В том же месяце литовскими «региментаржами» Лукомским и Лисовским была сделана попытка с налета взять Витебск. «В ночь на 19 февраля… полки неожиданно «к городу приступали с трех сторон: через Двину, к Жидовским воротам, да от Мартыновых шанец к Нижнему городу во многих местех»[186]. В Витебске находился на временной гарнизонной службе московский стрелецкий приказ Богдана Булгакова, который принял участие в обороне города[187]. Витебск был деблокирован отрядом стольника М. Шереметьева, который отряд Лукомского «побил на голову, а самово ево ранил, и обоз взяли с 300 возов, и достальный обоз взяли, а то всех рубили с сердца…»[188]. Действия Лукомского и Лисовского можно классифицировать как «набег» (pod-jazd), обычный тактический прием легкой польско-литовской конницы. Попытка захватить город с налета была отчаянной до безумия, Витебск, в отличие от Могилева, имел серьезные городские укрепления и замок. Думается, «региментаржи» также осуществляли стратегическую разведку по заданию Януша Радзивилла, выбиравшего цель для удара своей армии.