Московские стрельцы второй половины XVII – начала XVIII века. «Из самопалов стрелять ловки»

Трубецкой начал осаду города 20 апреля. Стрельцы и солдаты повели траншеи к городским валам, а пушкари начали обстрел конотопских укреплений[256]. 28 апреля воевода «велели в ночи полковникам и головам Московских стрельцов с приказы и драгунским и солдатским полковником с драгуны и с солдаты и Черкасом и даточным людем от шанцов со всех сторон к городу приступать, а их верховых пушек стрелять в город гранаты и огненными ядры»[257]. Князь отдал приказ о приступе, т. к. обстрелы валов из полевых пушек и даже мортир («верховых пушек») не имели результата, уходило драгоценное время, а тяжелых осадных пушек в распоряжении русских артиллеристов не было. «И государевы люди к городу приступали со всех сторон жестоким приступом с лестницы и с приметы с шестого часа ночи, и на город взошли было во многих местех с знаменны и барабаны, и башню сожгли…»[258]. Общую численность частей русской пехоты, участвовавших в штурме, И. Б. Бабулин на основании списков раненых и убитых воинов определил в 10-12000 человек[259]. Вместе с ними сражались примерно 4000 казаков верного России наказного гетмана Беспалого[260]. Численное превосходство русских воинов над гарнизоном было подавляющим. Но штурм был неудачным. Стрельцы, драгуны, солдаты и казаки понесли тяжелые потери и по приказу воеводы отступили в свои траншеи. И. Б. Бабулин полагал, что причиной поражения стало отсутствие у князя осадной артиллерии и слишком поспешное решение о штурме (всего спустя 8 дней осады)[261]. Думается, исследователь прав в своих выводах, но следует добавить, что свою роль сыграл и форт в центре крепости, который позволил осажденным вести беспрепятственный обстрел русских воинов, сумевших ворваться на гребни валов. Русская артиллерия ничем не могла помочь своим товарищам, предельная дистанция стрельбы и ночь свели на нет убойность пушечного огня с батарей Трубецкого. Надо отдать должное князю как полководцу, не побоявшемуся принять на себя ответственность за неудачу и отдавшему приказ о прекращении штурма, чтобы избежать ненужных потерь.

При штурме Конотопа было убито 473 человека, ранено 2657 человек, «зашиблено» 386 человек. Среди раненых были и стрелецкие офицеры высокого ранга: головы «Зима» Волков и М. Спиридонов, полуголовы приказа А. Матвеева Ф. Нарышкин, приказа Ф. Александрова Б. Пазухин и приказа А. Лопухина В. Рожнов[262].

Воевода Трубецкой сделал правильные выводы из неудачи и начал осаду по всем правилам инженерного искусства. «Накануне битвы 28 июня 1659 г. город был на грани падения. Дальнейшие возможности сопротивления его гарнизона были исчерпаны… Второго штурма город бы не выдержал»[263].

В печально знаменитой битве под Конотопом, точнее, в первом и втором этапах этой битвы, московские стрельцы участия не принимали. Это было сражение татарской и русской конницы при незначительном участии гетманских наемников-поляков и верных Выговскому казацких полков. Русская пехота включилась в сражение, когда воевода Трубецкой начал отвод своих войск от Конотопа и отступление к Путивлю. 2 июня выговцы атаковали осадный «табор» Трубецкого. «В результате боя 2 июля мятежники понесли настолько большие потери, что они превысили их урон в битве 28 июля»[264]. Согласно выводам И. Б. Бабулина, опиравшегося на польские, турецкие, украинские и русские источники, 2 июля Трубецкой приказал составить из обозных телег «вагенбург» и начал отступление к переправам на р. Сейм. Солдатские полки «нового строя» и московские стрелецкие приказы двигались под прикрытием этого «табора». Очевидно, что полковые пушки были размещены на возах и заряжены картечью – «дробом». В генеральском полку Н. Баумана и, возможно, в стрелецких приказах, воины несли составленные из полупик «рогатки». При приближении татар и выговцев весь табор останавливался и открывал огонь[265]. Пехота, стреляющая залпами, прикрытая переносными заграждениями и огнем полковых пушек, была серьезным, а чаще всего – непреодолимым препятствием даже для польских гусар. У Выговского же были только татарские чамбулы и казацкие полки, причем казаки шли в бой крайне неохотно. Все попытки разбить полк Трубецкого «на отходе» закончились для выговцев и татар большими потерями и неудачей.

Царь высоко оценил боевую работу генеральского полка Н. Баумана, самого генерала и московских стрелецких приказов. Так, «23 февраля 1660 г. С.Ф. Полтев (московский стрелецкий голова, участник Конотопской эпопеи. —А.П.) был пожалован еще одним серебряным кубком, атласом, сороком соболей, придачей к поместному окладу 100 четями земли и да к деньгам 15 рублями. Сверх того ему же было дано 700 ефимков на приобретение вотчины»[266].