Московские стрельцы второй половины XVII – начала XVIII века. «Из самопалов стрелять ловки»

Если учесть, что дворянская конница и рейтары Долгорукого мало чем отличались по выучке и качеству снаряжения/конского состава от легкой и средней конницы Госевского, то можно уверенно утверждать, что польско-литовские хоругви отчаянной атакой опрокинули сотни Долгорукого, которые отступили за выстроенные во второй линии боевых порядков московские стрелецкие приказы, прикрытые, по всей видимости, тактической новинкой – переносными рогатками типа «испанский всадник». Подобные заграждения были известны и ранее, но их перевозили на телегах и использовали для защиты обоза, а не в полевом бою. Московские стрельцы выдвинулись вперед, встретили прорвавшихся литовцев своим «фирменным» четким залповым огнем, после чего Долгорукий, перестроивший свою конницу, начал немедленную контратаку, в ходе которой польный гетман Винцент Корвин Госевский, пытавшийся остановить своих воинов, попал в русский плен.

5.3. Штурм и осада Конотопа (29 апреля – 28 июня 1659 г.), битва под Конотопом (третий этап битвы, 2-10 июля 1659 г.)

События Конотопской осады и битвы достаточно полно отражены в источниках: отписке А. Н. Трубецкого, польских «Авизах из табора Выговского», реляции самого И. Выговского и «казацких» летописях. Конотопская эпопея получила широкое освещение в трудах украинских историков после 1991 г.: А. Бульвинского[248], О. Сокирко[249] и др. Главный акцент делался на поражение русской конницы от казаков Выговского и гибель князя С. Пожарского. Победа Выговского под Конотопом возводилась в ранг одного из величайших достижений украинской государственности XVII в. Политизированность и натянутость этой точки зрения очевидна. Подробный и беспристрастный анализ Конотопской эпопеи осуществил И. Б. Бабулин[250].

Конотопская крепость состояла из земляных валов (упрощенных бастионов), усиленных деревянными стенами с башнями, и «замка» – деревянного форта, обнесенного валами и рвом[251]. Для Выговского Конотоп имел несомненную ценность, т. к. город, в случае захвата его русскими войсками, лишал гетмана продукции железной мануфактуры и местных болотных руд, разработку которых начали еще при Хмельницком. Ко времени осады крепость обветшала и для осадной артиллерии не представляла никакой проблемы. Для полевых пушек высокие земляные валы оставались непреодолимой преградой.

В состав воеводского полка князя А. Н. Трубецкого входили московские стрелецкие приказы С. Полтева (герои штурма Динабурга), А. Матвеева (3-й приказ, светло-зеленые кафтаны), Ф. Александрова (5-й приказ, «мясные» кафтаны), приказ А. Мещеринова, приказ «Зимы» Волкова, приказ М. Спиридонова (19-й приказ, «осиновые» кафтаны) и генеральский солдатский полк Н. Баумана[252]. Также И. Б. Бабулин упоминает об участии в штурме Конотопа приказа В. Филосо-фова[253]. В распоряжении воеводы находились как отборные приказы «первого десятка», причем уже воевавшие на Украине в 1655-56 гг. (приказы Матвеева и Александрова), так и приказы «второго десятка» (приказ Спиридонова). Позднее к этим частям присоединились московские стрелецкие приказы С. Скорнякова-Писарева и А. Лопухина, входившие в состав «Рязанского полка»[254], и солдатские полки Ф. А. Фанбуковена, Я. Лесли, Я. Краферта, Я. Фанзагера и В. Фанзейца из состава Белгородского полка Г. Г. Ромодановского[255].