Московские стрельцы второй половины XVII – начала XVIII века. «Из самопалов стрелять ловки»

Приказы московских стрельцов отступили к березовой роще и долго отбивались от польской конницы за импровизированной засекой из поваленных деревьев: «Лишь пехота, в кучу сбившись, отступила в порядке на добрых полмили и в березняке неком, наподобие пасеки окопанном, остановившись со всякой амуницией и инфантерией, оборонялась»[277]. Якуб Лось констатировал, что «урон она (русская пехота. – А.П.) нам тут причинила больший, нежели в решающей битве: пан Туровский, поручик его милости старосты шремского, погиб; его милости пану Михалу Ржевускому, в ту пору хорунжему ясновельможного пана кравчего (Вацлава Лещиньского), а теперешнему старосте хелмскому, зубы выстрелом выбило, также пана Доманевского, хорунжего усарской его величества короля хоругви, пана Каловского, пана Собещанского подстрелили, пана Крушевского (Владислава) изрубили, и много других воинов, как выстрелами, так и бердышами поразили…»[278]. Пасек утверждал, что после артиллерийского обстрела засек русские пехотинцы начали сдаваться и были вырублены польской конницей[279]. Однако И. Б. Бабулин установил, что русская пехота сумела вырваться из окружения и пробиться к Полоцку[280]. Во время обороны засеки и прорыва к Полоцку московские приказы и присоединившиеся к ним остатки солдатских полков понесли тяжелые потери. Долгое время считался погибшим голова М. Ознобишин, однако в 1661 г. выяснилось, что он попал в плен вместе с головой приказа московских стрельцов Новгородского разряда Н. Волковым и князем С. Щербатовым[281]. 12 июля князь Хованский провел смотр пробившимся из окружения пехотным частях своего «полка», в т. ч. и московским стрелецким приказам: «Московских стрельцов голова Василей Пушечников, подголовье Иван Лопатин, того ж приказу сотники: Иван Лопков, Степан Болотов, Иван Оксентьев, стрельцов налицо 192 человек, голова Тимофей Полтев, подголовье Дмитрей Полтев, да его ж приказу стрельцов налицо 196 человек, голова Михайло Ознобишин июня в 18 день убит в местечке Полонке, подголовье Алексей Лаврентьев и сотники его ж приказу в Полоцку налицо Володимер Шилов, Офонасей Шилов, Степан Фрязинов, стрельцов налицо 169 человек…»[282]. В отписке нет уточнений о характере потерь среди стрельцов, не выделены отдельно убитые, раненые, попавшие в плен, беглые и пропавшие без вести. Но даже без этих данных можно сделать вывод, что московские приказы, входившие в «первый десяток» (каждый приказ – 1000 человек) потеряли более трех четвертей личного состава в процессе боя за засеку и прорыва из окружения. Потери в солдатских полках были еще тяжелее, причем Хованский особенно отметил многочисленные факты побегов со службы: «Солдат: Индрикова полку Гульца солдат было под Ляховичами 281 человек, а в Полоцку солдат объявилось налицо 49 человек, не бывали в Полоцком 232 человек. Иванова полка Водова под Ляховичами солдат олонецких было 361 человек, и с дороги, идучи к Полоцку, сбежало 233 человек, в Полоцк на смотре объявилось 128 человек Еремеева полку Росформа солдат налицо 169 человек, сбежало 332 человек»[283]. Следует отметить дисциплину и стойкость московских стрельцов в этом тяжелом и крайне неудачном для России сражении.

Царь Алексей Михайлович в своем письме упоминает интересную подробность: «Поляки боярина нашего и воеводу князь Ивана Андреевича Хованского за ево беспутную дерзость, что он кинулся с двемя тысечи конных да с тремя приказы московскими противу двадцати тысечь и шел не строем, не успели и отыкатца, а конные выдали – побежали, а пеших лутчих людей побили з две тысечи человек, а конных малая часть побита, да Михайло Ознобишина (московского стрелецкого голову. – А.П.) убили ж…»[284]. Царь подчеркивает, что Хованский «шел не строем», а стрельцы и солдаты «не успели и отыкатца». Если «не строем» можно толковать по-разному, в зависимости от контекста, то «отыкатца» следует однозначно понимать как «огородиться». Иными словами, русская пехота не успела огородиться от польской кавалерии обозными телегами («табором») и «рогатками» («испанскими всадниками»), как Трубецкой под Конотопом. Возможно, воевода переоценил неприступность берегов р. Полонка и не отдал приказ о постройке полевых передвижных укреплений, без которых пехота была обречена на гибель. Как известно, стрельцы и солдаты под общим командованием стольника Щербатова сумели пробиться к роще и соорудить засеку из поваленных стволов, которая стала непреодолимым препятствием для польской конницы. Нельзя не отметить, что в битве под Полонкой московские стрельцы и солдаты действовали в одних боевых порядках без каких-либо помех и противоречий, что еще раз указывает на идентичность тактики и обучения этих частей.

После победы над Хованским под Полонкой П. Сапега и С. Чарнецкий овладели Минском и повели наступление на Могилев с целью прервать контроль русских над главной торговой артерией региона – Днепром.

5.5. Битва при Басе (Губаревская битва) 28 сентября 1660 г