Московские стрельцы второй половины XVII – начала XVIII века. «Из самопалов стрелять ловки»

Вслед за Царицыным пала Астрахань. Еще в Царицыне Разин знал, что штурм города не будет легким и спешным, т. к. в его лагерь приезжали «послы» от астраханского посада и городовых стрельцов с заверениями: «…с ним, Стенькою… их астраханские жители учнут битца для поманки..-»[469]. При подходе к городу разинских отрядов горожане и астраханские стрельцы открыли ворота перед казаками и вели огонь «одним порохом», т. е. имитировали стрельбу: «своровали… изменили и… Астрахань здали»[470]. Только небольшие группы персидских купцов – «тезиков», воевода, служилые дворяне и московские стрельцы сражались до конца. Победить они не могли, но и в плен не сдавались. Московские стрелецкие приказы, находившиеся в Астрахани, исполнили свой долг. Два полностью погибших во время боев в Астрахани московских приказа (Дмитрия Полуехтова и Алексея Соловцова) впоследствии никогда не были возобновлены.

2.5. Московские стрельцы в обороне Симбирска

Одна из ключевых крепостей на Волге, Симбирск (ныне Ульяновск) осталась в руках правительственных войск только благодаря твердости духа воеводы И. Милославского и стойкости московских стрельцов. Под командованием воеводы находились приказы Ивана Жидовинова (10-й приказ, синие кафтаны), Василия Бухвостова (21-й приказ, крапивные кафтаны) и Матвея Нарышкина (20-й приказ, коричневые кафтаны)[471]. Когда разинцы пошли на штурм, горожане дали залп холостыми и открыли ворота. Воевода с московскими стрельцами и зажиточными горожанами укрылся в цитадели-«малом остроге». Разин осадил симбирский острог и простоял под ним почти весь 1670 г. Тяжелая осада изнурила гарнизон, но позволила приковать к себе основные силы повстанцев. Ситуация, при которой «околничей Иван Богданович Милославский с синбирены и с московскими стрельцами в городе в осаде сидит…»[472], дала время на развертывание контрпартизанской борьбы князем Долгоруким и сосредоточение ударного кулака войсковой группировки князей Урусова и Барятинского. Осажденные терпели нужду даже в воде: «в Синбирску, государь, в рубленом городе один колодезь, и в том воды не будет на один день, в сутки не прибудет и четверти аршина… Станем сидеть в Синбирску до самой смерти московских приказов з головами и с стрельцами и з синбиряны добрыми людьми… А сю, Государь, отписку послали мы, холопи твои, Васильева приказу Бухвостова стрельцом с Ворфоломейкою…», но отбивали все приступы и крепость сдавать не собирались[473]. Возможно, стрельцы и симбирские жители хорошо знали о судьбе Астрахани, Царицына и др. взятых разницами городов, поэтому не питали никаких иллюзий по поводу отношения повстанцев к себе. Для московских стрельцов дополнительным и очень мощным поддерживающим моральным фактором была месть за товарищей и родню, погибших в Астрахани, отряде Лопатина и других боях.

Во время осады разинцы вели обстрел Малого острога и неоднократно штурмовали его. Повстанцы постоянно пытались поджечь стены деревянной крепости. Во время первого штурма Разин вместе со своими бойцами «навивал на телеги сено и подвозил под город и зажигал…». При ночном штурме разинцы попытались сделать «примет» под стену и зажечь его, но попытка оказалась неудачной. Восставшие выстроили вал, с которого стали забрасывать стены и сам Малый город горючими материалами, но царские воины завесили стены мокрыми парусами и потушили пламя[474].

Верные присяге люди бежали из разинского плена, в т. ч. и из-под Симбирска. Такой побег был делом рискованным и иногда мог закончиться гибелью беглецов: «…да тот жа де вор Стенька привез с собою в гребцах камышенского воеводу Юфима Панова. И он де, Юфим, в Синбирску подговорил с собою 30 человек московских стрельцов и с ними ис Синбирска убежал И ево, де, Юфима и стрельцов, догнав в Карсуни, Стенькины посылыцики порубили всех насмерть…»[475].