Московский Джокер

Затем майор выбирался наружу по торс, а там и вообще вылезал, кряхтя больше от непонятного смущения, чем от натуги, целиком, поворачиваясь во все стороны, дабы показать, какой он весь из себя служивый и озабоченный.

И тут же, бывало, спрашивал у проходящих мимо его коридорчика «танцевальных пар», не имеется ли закурить.

Таким образом, со временем к майору и его появлениям из подполья настолько привыкли, что останавливались рядом не только для того, чтобы угостить дорогой сигареткой, но и самим прикурить, пару раз затянуться и перекинуться со служивым парой общих фраз.

Невольно взгляд курильщика скользил в сторону вскрытого подпола, стекал вниз, по металлической лесенке, цепляясь за металлические же перила, выкрашенные все в тот же бессмертный голубой масляный цвет. А дальше, метрах в двух внизу, шел еще один узенький коридорчик, еще более казенно-вылизанный. Как бы уже и безупречный в своей госугрюмости и неприступности. Ну, чисто вход в машинное отделение крупной, как голубой кит, подводной лодки.

Не с каждым, понятно, майор и заговаривал, а не то, что откровенничал.

Но если уж останавливалась рядом творческая личность, не слезающая, что называется, с экрана, которая, как понимал майор, и без него много чего знает, то уж тут надо было как-то обозначить и свою значительность.

– Наш, кхе-кхе, дубль вэ, так сказать, – с неловким смешком кивал он в таких случаях на свое хозяйство, из недр которого только что появился. На что важная творческая личность молча и исключительно тонко улыбалась, загадочно кивая знаменитым профилем, колеблющимся сквозь клубы дыма вирджинского табака.

Утром, когда все штатские еще спали, из дверей пустого дансинга появилась скособоченная фигура заспанного администратора. В правой руке он держал совковую лопату, а в левой спортивную сумку, в которой что-то уверенно-негромко позвякивало.

Подойдя к крышке люка, почти неотличимой от остального линолеума, покрывшего пол в коридорчике, администратор трижды, как будто вызывая подземных духов, стукнул по ней. Какое-то время снизу никто не отзывался. Но наконец послышалось легкое потрескивание отделявшегося куска покрытия, и люк начал приоткрываться.

Сначала показалась голова, разумеется, вся в усах, как турецкий полумесяц.

– Ну? – шепотом спросила голова.

– Все здесь, – с той же значительностью ответил администратор, – три пол-литра, три прицепа.

– Давай, – майор протянул снизу руку за сеткой.

– Ты погодь, погодь, – администратор явно не спешил передать посылку по назначению. – Ты, слышь-ка, вылезь сюда, есть для тебя кое-что.

– От кого? Зачем?

– А как же? Что вниз ушло, то раскурочено. Скажешь, не так? Там у тебя сколько дежурят?

– Да двое еще.

– Во. Двое. Да молодых. Им чего не подай, стрескают и не заметят. А я хочу тебя лично кое-чем удивить. Да вылезай уж, что ли. У нас тут все на скорую руку. Не задержу, поди. Чего ты, как рак какой, торчишь?

Майор, традиционно покряхтывая от сознания собственной значимости, поднялся на поверхность, ожидая дальнейших приятных сюрпризов. И сюрпризы последовали. Правда, не столь приятные, сколько неожиданные.

Администратор молча стоял, опираясь на лопату, как на жезл Моисея, и смотрел прямо в глаза майору госбезопасности. Взгляд его был глубок и проникновенен. И только в уме майора начали брезжить зачатки понимания этого взгляда, как уж все и без того стало ясно.

Тотчас отделились от противоположных стен две, до этого момента совершенно неразличимые на темном фоне фигуры.

– Ты чего? – майор рванулся запоздало, но…

– Тихо, тихо, тихо… Своих не узнал, Шурик?

Майора, положим, звали не Шурик, но своих он, конечно, узнал. Можно сказать, по всему. Да уже по тому, как под лопатки, не слушая подозрительных хрустов, завели руки и пришпаклевали спиной к свежевыкрашенной стене.

– Непобедимая и легендарная,
В боях познавшая ра-адость побед…

Ну, тут уж сунули по зубам. И опять же, знакомым манером, можно сказать, по-свойски. И…

– Тихо, тихо, тихо. Не шуми, Шурик. Тебе выпить принесли, а ты дергаешься.

Двое удерживали его у стены, а со стороны дансинга появились еще четверо.

– Да не тронем мы твоих, ты чего, майор?

Майор быстренько рассчитал, что его просто блокируют, а не бьют по голове железом, что, конечно, было бы со всех сторон проще. Значит, точно свои.

Межведомственная разборка. Измену Родине не пришьют. Значит, задача номер один – не загореться синим пламенем.

Первыми в люк спустились двое спецназов. А уже за ними, чуть погодя, пошли на погружение двое высоколобых с инструментальными чемоданчиками. Спецы.

Внизу, кажется, тоже все прошло тихо и благопристойно. По крайней мере ни криков, ни, упаси Боже, выстрелов, оттуда не послышалось.