Московский Лес-4. Леса хватит на всех

- Умар говорил, что этот Мамонт… personalità dubbia[6]… «мутный тип», так, кажется? И, вроде, вы его в чём-то подозревали?

- Было дело… - кивнул егерь, как показалось Фране, нехотя. – Там получилась странная история: Мы со Студентом – это мой напарник, молодой парень, работает лаборантом в ГЗ у Шапиро, - предприняли по своим делам пустяковый вояж - и в какой-то момент обнаружили за собой натуральную слежку! Я тогда грешил на Мамонта – он знал, куда мы направляемся, и вполне мог стукануть тем, кто имел до нас трефный интерес.

Франа наморщила лоб. Не помогло.

- Scusa, non ho capito… что есть «стукануть»?

Про загадочный «трефный интерес» она спрашивать не решилась. И так понятно, что нечто нехорошее.

- Донести, сообщить, передать информацию. Подтвердить это, правда, не удалось, но мы таки поимели с этого свой гембель[7] - угодили в засаду и выбрались буквально чудом. Я так и не смог выяснить, кто так нас невзлюбил, что послал цельную группу каких-то замкадных халамидников с автоматами. Ивот теперь думаю: может, и эта ниточка ведёт в Останкино?

Франа вздохнула. Она уже смирилась с манерой собеседника уснащать речь непонятными и, похоже, непереводимыми словечками.

- Почему именно в Останкино?

- Вернее сказать – в Древобашню, где засели эти шлемазлы из ЦВЛ. Я тут имел кое с кем пару слов, прежде чем идти к дяде Саркису – так вот, совершенно случайно, узнал, что Мамонта видели возле Южного входа на ВДНХ. Он там, вроде как, завис в кабачке – выручку за чернолесскую выдру спускает. А от Южных ворот, чтоб вы знали, прямая тропка до Древобашни…

- Так вы думаете, те banditi в капюшонах – оттуда?

- Чтобы да, так нет. – загадочно отозвался Бич. – Скорее, подозреваю. Но подозрения эти следует прояснить - а для этого, клык на холодец, надо разыскать Мамонта, пока он с ВДНХ не подорвался, и поспрошать его за Пиндоса. Вдумчиво поспрошать, со вкусом….

Он ухмыльнулся, видимо, предвкушая предстоящую беседу.

- Давайте сделаем так: вы побудьте пока у дяди Саркиса – придёте в себя, отдохнёте, вам полезно будет после такого гармидера[8]... За парнем, сетуньцем, заодно приглядите – он же вас спас, как я понимаю?

Франа кивнула. Она и сама думала, что надо бы позаботиться о Глебе.

- Только вот что… - Егерь с сомнением глянул на собеседницу, - Давайте договоримся, чтобы из «Армении» ни ногой! А я уж поговорю, с кем надо, чтобы всякие халамидники не шастали возле здесь...

***

Франа дотянула кофе из крошечной чашки – горячий, густой, как смола, обильно приправленный пряностями и сдобренный капелькой кубинского чёрного рома. Дядя Саркис со вкусом, в подробностях, рассказал ей, что рецепт этого кофе он унаследовал от своего дяди, державшего кофейню ещё в доприливные времена, в далёком средиземноморском Бейруте.

- Настоящий греческий рецепт, из Салоник! – многозначительно заявил он, подняв вверх толстый, как сарделька, палец с обгрызенным ногтем. – а то люди обычно спрашивают турецкий кофе, кунац меймун…. – простите мой французский, синьорина, но иначе я об этой бурде говорить не могу, мамой клянусь! все без ума от турецкого кофе.

Франа вежливо кивнула, хотя и не поняла, за что собеседник извинялся, и с сожалением отставила пустую чашку. Кофе, и вправду, удался.

- Скажите, синьор Саркис, а почему Бич… синьор Сергей употребляет так много странных слов? Я, вроде, неплохо говорю по-русски, а понять никак не могу…

- Э-э-э, какой я синьор, дочка? – удивился армянин. – Дядя Саркис и дядя Саркис, все так говорят, да? А что до Бича – так вечно он, как разнервничается, начинает корчить из себя одессита. Хотя, всю жизнь прожил здесь, что теперь, что до Зелёного Прилива, а в Одессе только раз и был, туристом.

Уточнять, как связаны посещение егерем города Одесса и его странная манера выражаться, Франа не стала – тем более, что предмет их разговора возник в дверях павильона. Итальянка бросила взгляд на большие, в дубовой с бронзой отделке, часы, висящие на стене над входом – егерь отсутствовал около трёх часов. За это время она успела напоить Глеба куриным бульоном и решительно пресечь его попытки встать и отправиться на поиски налётчиков. Сейчас сетунец спал; жутковатая сеть чёрно-синих сосудов, опутывавших его лицо и шею, побледнела и почти растворилась. Похоже, эликсиры из кожаного футляра подействовали, и Франа дала себе слово при случае расспросит парня об их составе. В конце концов, исследователь она, или нет?

Бич уселся за столик у стены, между квадратной колонной из тёмно-красного мрамора и огромным фикусом в кадке. Франа, чуть помедлив, подсела к нему, и он поприветствовал девушку кивком. Дядя Саркис принёс и поставил перед ними большую фаянсовую кружку с чаем, от которого исходил одуряющий запах мяты, чабреца и ещё каких-то незнакомых Фране трав. Потом стол стали блюдо с кусочками пахлавы и ещё каких-то сладостей, названия которых Франа так и не сумела запомнить. Появилась и ещё одна чашка, поменьше – для итальянки.