Московский поход генерала Деникина. Решающее сражение Гражданской войны в России. Май-октябрь 1919 г.

Агентурные сведения о моральном состоянии и дислокации донских дивизий (относятся ко второй половине января 1919 г. и представлены в разведотдел Южного фронта):

«В отряде Гусельщикова казаки заявили, что воевать больше не будут, за что было много расстреляно.

По приказу Краснова было расстреляно по 20 человек из полка главных зачинщиков против Краснова, расстрелы производились в Урюпинской станице. Настроение (донских. — Авт.) частей революционное, полное нежелание воевать. На одном из собраний частей было постановлено, чтобы приехал Краснов для объяснения, почему обманывал, что скоро придут английские войска на помощь, и объяснить Краснову, что все названные полки постановили больше не воевать с советскими войсками и пошлют делегацию к Краснову для прекращения военных действий и выработки сдачи орудий…»[527]

Любопытный документ в рукописи попал в штаб Южного фронта:

«Постановление. 1919 года апреля 15-го дня мы казаки 4-й сотни 3-го Вешенского полка сего числа при полном собрании сотни, на основании приказа от 15-го апреля с/г. за № 7. Начальника 1-й Дивизии постановили: Предоставить власть всему командному составу по уставу военного времени за исключением военно-полевого суда, такъ-как востали противъ разстръла, а въ заменъ военно-полевого суда /розги/ съ разборомъ народного суда. О предоставлении командному составу неограниченной власти мы дать несогласны во избежании личных ссоръ.

По настоящему постановлению уполномачиваемъ: Тимофея Федор. Козельникова и Луку Стефан. Богатырева Командир 4-й конной сотни (подпись неразборчива. — Авт.)»[528].

О моральном состоянии донцов свидетельствует копия приказа по 1-му Донскому казачьему пешему отряду № 49 от 2 декабря 1918 г., попавшего в руки красных и направленного в штаб Южного фронта:

«№ 117 Приказом Войскового Атамана от 7-го июня с/г. № 193 Предписывается бороться с непомерно увеличивающимися реквизициями производимыми войсковыми частями у населения обессиливающего этих, иногда не законных реквизиций.

Реквизирующие за частую не представляют станичным и хуторским властям документы на право реквизиции, и всегда объявляют себя обязательными членами реквизиционных комиссий. По поступающим жалобам населениия не представляется возможнымъ даже приблизительно установить ответственных лиц и отличить законное требованиие войсковых частей от действия всевозможных аферистов и просто грабителей. На требование станичных властей, пользующихся на основании приказа за № 679 правами комендантов, представления документов не только отказываются, но обычно наносят оскорбление и угрозы. В таких условиях выполнение служебных обязанностей становится не возможным и в соответствующих должностях нельзя удержать лояльных людей»[529].

Общая картина морально-психологического состояния донцов, которую мы можем составить на основе указанных документов, очевидна — дух значительной массы казаков не был высоким.

Выдержки из воззвания к красноармейцам Большого войскового круга, который в документе назван Донским Учредительным собранием:

«Опомнитесь! Еще не поздно!

1) Возврата к старому, к царизму не будет.

2) власть должна быть выборна и ответственна перед народом.

3) Все равны перед законом

4) не должно быть никаких сословий и привилегий

5) Все граждане должны пользоваться свободой веры, слова, собраний, союзов и занятий, неприкосновенностью личности и жилища

6) Все частновладельческие, монастырские и церковные земли подлежат принудительному отчуждению, переходят в собственность государства и раздаются в пожизненное пользование в размере трудовой нормы всем казакам и крестьянам, не участвовавшим в войне против казаков.

Войсковой старшина Торгунов»[530].

Таким образом, на основании приведенных документов становятся очевидными следующие факты.

1. Крестьяне и офицеры уклонялись от мобилизации в Донскую армию и при случае сдавались в плен красным, впрочем, это отнюдь не означает, что они страстно желали служить делу революции. Вполне вероятно, сдавшиеся офицеры рассчитывали на то, что их распустят по домам.

2. Собственно донские власти не могли предотвратить грабежи, чинимые казаками на занятой ими территории.

3. Некоторая часть офицеров-донцов не верила в будущность созданной П. Н. Красновым армии. Возможно, такое неверие было обусловлено колоссальной усталостью от войны, в которой казаки участвовали с 1914 г.

Документы штаба Донской армии не содержат в себе материалов, посвященных конкретному анализу морально-психологического и боевого состояния армий Южного фронта. Тем не менее косвенное представление о моральном состоянии красных можно составить на основании рассмотрения разведсводок штаба Всевеликого войска Донского[531].

На основании информации, приведенной в разведсводках, донское командование имело представление о низком морально-психологическом и боевом духе армий Южного фронта.

По данным разведсводки штаба Всевеликого войска Донского на полдень 12 сентября 1918 г. за № 115 на Царицынском направлении: «Красные отходят в безпорядкъ… комиссары разбъжались…»[532]