Московский университет в общественной и культурной жизни России начала XIX века

Профессором астрономии на отдельной кафедре, первым в истории университета (со званием астронома-наблюдателя) с 1804 г. был Ф. Гольдбах. С его именем связана неудачная попытка основания университетской обсерватории. Несмотря на неудачу, Гольдбах делал регулярные, зафиксированные в его журнале наблюдения из окон своей квартиры, определял широту, долготу и магнитное склонение Москвы и пр. С помощью Муравьева ему удалось собрать в университете все необходимые астрономические приборы. Руководством к преподаванию астрономии и математической географии для Гольдбаха служили Вейдлер и Боде, причем последняя книга была действительно лучшим сочинением этого рода в то время. На 50-летнем юбилее университета Гольдбах произнес речь «Об истории математических наук в России», в которой, к сожалению, за пышными французскими фразами оставил этот предмет без исследования, не дав содержательной оценки или критики приводимых им авторов.

По протекции попечителя П. И. Голенищева-Кутузова в 1810 г. в университете на кафедру чистой математики попадает П. И. Суворов. Хотя Суворов и окончил Оксфордский университет[266], знал несколько языков и даже издавал в Лондоне математический журнал, к тому времени уже престарелый ученый (ему было за 60 лет) явно не мог преподавать свой предмет на приемлемом уровне и рассматривал свою должность как синекуру, которую Кутузов выделил своему другу, находящемуся в стеснительных материальных обстоятельствах. Вследствие интриг, Загорский, на которого после смерти Иде и Аршеневского падала вся тяжесть преподавания математики, вынужден был оставить кафедру, и поскольку Суворова едва хватало на прочтение элементарного курса, университет фактически остался без профессора математики[267]. Реакция в самой неожиданной форме не замедлила сказаться: впервые в истории университета была предпринята попытка организовать студенческое научное общество для углубленного изучения предмета — в данном случае математики. Этот пример показывает, насколько возрос уровень требовательности студентов к преподаванию к исходу первого десятилетия XIX в. История общества математиков (см. гл. 4) доказывает, что молодые дворяне, учившиеся в университете в 1810 г. (среди которых и будущие декабристы), уже ясно осознавали круг знаний, которые хотели бы получить, с тем чтобы пользоваться ими в жизни. Математика, не только как атрибут офицера, но и вообще просвещенного человека, безусловно входила в этот круг[268].

Профессор химии Московского университета с 1804 г., отпрыск средневекового дворянского рода из Тюбингена, доктор медицины Геттингенского университета Ф. Ф. Рейсс заслужил вполне несправедливый упрек Герцена в «Былом и думах», что он якобы случайно «попал в профессора химии, потому что не он, а его дядя занимался когда-то ею. В конце царствования Екатерины старика пригласили в Россию; ему ехать не хотелось, — он отправил вместо себя племянника». На самом деле, еще до приезда в Россию работы Рейсса, известные Муравьеву и определившие его выбор (например, по исследованию химического состава лимфы лошади), получили признание ученых. В Московском университете Рейсс проработал более 35 лет. По мнению исследователя, в его лице «Московский университет получил химика несколько отсталого в теории, но с хорошею практической подготовкой, с разносторонним образованием и превосходного лингвиста»[269] (Рейсс свободно и с изяществом говорил по-латыни). В курсе лекций, который Рейсс читал по своему неопубликованному учебнику, изложение предмета было полным, подробным, с акцентом на практическое применение химии в медицине и фармакологии. Управляя с 1804 г. одной из старейших в Москве аптек (Покровской), Рейсс имел возможность пользоваться ее богатой химической лабораторией, так что первым из профессоров химии вел систематическую научно-исследовательскую работу. Главная область его интересов — электрохимия, где Рейсс в 1807 г. сделал замечательное открытие: обнаружил явление передвижения жидкостей через пористые перегородки в замкнутой цепи, а также движение по цепи взвешенных частиц, под действием электрического тока (электрохимический осмос). Это открытие было опубликовано в трудах МОИП. Всего же в результате своей научной работы в Московских обществах испытателей природы и соревнователей медицинских и физических наук, секретарем, а затем президентом последнего из которых он был, Рейсс опубликовал более 50 работ по физике, химии и медицине[270]. Особой заслугой Рейсса перед Московским университетом был его труд по формированию, упорядочиванию и систематизации университетской библиотеки (с 1822 г.) Как и в уже рассмотренных нами математике и физике, в химии Рейсс столкнулся с необходимостью приспосабливаться к ее быстрым успехам, когда открытия следовали оно за другим, что, например, препятствовало изданию его курса лекций, заставляя совершенно переменять целые главы сочиняемого им пособия.