Москва, 1941

Я как раз был в этом районе, но, к счастью, не пострадал. Это были разрывные бомбы. После бомбардировки на улице Горького было черно от народа – любопытствующих и жаждущих зрелища людей. Были тут военные и милиционеры… Что произвело сильное впечатление и многих напугало, это то, что эти две бомбы упали до того, как дали тревогу. И все это в ослепительно хорошую погоду: ясную, прозрачную, с голубым небом и облачками, как у Ватто[55]…» – так описал эту трагедию Георгий Эфрон. Еще одна бомба упала рядом со зданием НКВД – попав в гараж наркомата в Варсонофьевском переулке. Бомбы были весом в одну тонну, отмечает в своих воспоминаниях Георгий Попов, который в этот день оказался на волосок от смерти. Он вместе с Щербаковым, Прониным и Артемьев был в здании МК партии на Старой площади, 6. Налет начался в 7 вечера, тревога не была объявлена. «Генерал Артемьев докладывал план обороны Москвы. …В это время раздался оглушительный взрыв и треск. Впечатление было такое, что все рушится. Свет погас, легкая пыль окутывала нас. Я не сделал ни одного движения, так как не знал, что делается вокруг нас. Воцарилась тишина, вдали появился, как бы в тумане огонек от спички. Это из приемной пробирался к нам работник охраны Котырев. Наконец, пыль осела, и мы увидели, что все живы. Нас спасло то, что мы находились возле мощной прямоугольной колонны». Обычный выход через зал МК и МГК ВКП(б) был завален, пришлось воспользоваться запасной лестницей и выйти в проезд между зданиями МК и ЦК партии (в здании ЦК сейчас расположена Администрация Президента). Здание ЦК было объято пламенем и, невзирая на принятые меры к тушению, горело три дня. В этот день в здании ЦК погиб драматург Александр Николаевич Афиногенов, готовившийся к командировке в США, где должен был агитировать за открытие Второго фронта. А всего жертвами этой бомбы стали 10 человек. Попов и Артемьев поехали на уцелевшей машине последнего в кабинет на станции метро «Маяковская», куда был переключен кремлевский телефон Попова, и стали обзванивать райкомы, чтобы не допустить панических настроений. Через пару дней МК партии перебрался в здание на Садовой-Каретной (нынешний адрес Делегатская улица, дом 3), в котором было убежище 1-й категории. Президиуму Верховного Совета и СНК РСФСР пришлось потесниться. Сейчас в этом здании Всероссийский музей декоративно-прикладного и народного искусства.

Через пару дней, при отъезде в эвакуацию Эфрону пришлось пережить бомбардировку на вокзале. Ему неожиданно позвонили из Союза писателей и предложили уехать в пульмановском вагоне. На Курский вокзал к установленному времени явилось 35 человек, в том числе поэт Кочетков «с женой и старушкой». Отправление поезда затянулось, была объявлена воздушная тревога: «Все ушли в ближайшее бомбоубежище; остались смотреть за багажом я и молодой, очень симпатичный парень, который провожал мать. Все время тревоги над нашей головой сверкали перекрестные лучи прожекторов, все время разрывались бомбы.

Противовоздушная оборона и пулеметы, устроенные на крышах домов, трещали с невероятным шумом. В очень холодном воздухе летали опасные осколки разрывающихся бомб. Немцы бомбили основательно, это чувствовалось во всем районе вокзала».

Ноябрь

Парад 7 ноября