Читаем Москва полностью

11 | 00848 Заметил я, как тяжело народ в метро спит1 |00064 Как-то тупо и бессодержательно, хотя бывают                                                                   и молодые на вид                 Может быть жизнь такая, а может глубина выше                                                                   человеческих сил                 Ведь это же все на уровне могил                 И даже больше – на уровне того света, а живут и свет горит                 Вот только спят тяжело, хотя и живые на вид11 | 00849 Известно, что можно жить со многими женщинами                                                                   и в то же время душою той единственной не изменять                 Как же в этом свете измену Родине понимать                 Ведь Родину мы любим не плотью, а душой                 Как ту единственную, или не любим – тогда тем более                                                                   измены нет никакой                 Но все это справедливо, конечно, если Родину, как у Блока,                                                                   как женщину понимать                 Но нет никакого оправдания, кроме расстрела,                                                                   если она – мать11 | 00850 Нет последних истин – все истины предпоследние                 И в смысле истинности и в смысле порядка следования                 Да и как бы человек что-то окончательное узнал                 Когда и самый интеллигентный, даже балерина,                                                                   извините за выражение, носит внутри себя                                                                   в буквальном смысле, кал11 | 00851 Я пил коньяк Камю и Шартрез с его тремя преследующими                                                                   друг друга вкусами                 Пытаясь французскими средствами нейтрализовать                                                                   жизнь с ее глубокими укусами                 И мне временно удавалось отстоять независимость                                                                   позы и лица                 Но она по-советски, а в общем-то – по-международному,                                                                   заходила и кусала                                                                   с другого конца                 И я подумал: коли ей дано нас зубами касаться                 Отдам ей ее кусок меня и не буду считать его своим,                                                                   а как бы общим, где мы будем равноправно кусаться11 | 00852 Да здравствует территория, народ, да и КПСС                                                                   Советского Союза                 Слепленные в нечто такое историческими обстоятельствами                                                                   и времени узой                 Да здравствует и мир во всем мире                 Включающий в себя и войны, а то куда же их девать,                                                                   не делать же вид, что они противоестественны человеческой натуре                 Да здравствует Я – яркий представитель                                                                   современной культуры                 Предоставленный Богом для этой естественной, живучей                                                                   и смертной макулатуры11 | 00853 Чтоб понять, чтоб понять                 Что же это в мире происходит                 Мало просто честным человеком быть                 Надо еще быть и чем-то бессовестной птицы вроде                 Чтоб щебетая возлететь                 Пусть и умственным усильем                 Над этим миром, имеющим конечным определением                                                                   все-таки смерть                 И увидеть все это как бы в некоем историческом веселье11 | 00854 Какой же надо достичь степени величья                 Чтоб твоя зубная боль стала всенародным горем                                                                   безграничным                 Но в то же время в этом опасность для обоих:                 Народ будет слишком уж увлечен твоею всегдашнею болью                 А ты, как бы это деликатнее выразиться – ведь не узнаешь                                                                   наперед                 Вдруг с тобой не зубная боль, а что-нибудь неприличное                                                                   произойдет
Перейти на страницу:

Все книги серии Пригов Д.А. Собрание сочинений в 5 томах

Монады
Монады

«Монады» – один из пяти томов «неполного собрания сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), ярчайшего представителя поэтического андеграунда 1970–1980-x и художественного лидера актуального искусства в 1990–2000-е, основоположника концептуализма в литературе, лауреата множества международных литературных премий. Не только поэт, романист, драматург, но и художник, акционист, теоретик искусства – Пригов не зря предпочитал ироническое самоопределение «деятель культуры». Охватывая творчество Пригова с середины 1970-х до его посмертно опубликованного романа «Катя китайская», том включает как уже классические тексты, так и новые публикации из оставшегося после смерти Пригова громадного архива.Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия / Стихи и поэзия
Москва
Москва

«Москва» продолжает «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), начатое томом «Монады». В томе представлена наиболее полная подборка произведений Пригова, связанных с деконструкцией советских идеологических мифов. В него входят не только знаменитые циклы, объединенные образом Милицанера, но и «Исторические и героические песни», «Культурные песни», «Элегические песни», «Москва и москвичи», «Образ Рейгана в советской литературе», десять Азбук, «Совы» (советские тексты), пьеса «Я играю на гармошке», а также «Обращения к гражданам» – листовки, которые Пригов расклеивал на улицах Москвы в 1986—87 годах (и за которые он был арестован). Наряду с известными произведениями в том включены ранее не публиковавшиеся циклы, в том числе ранние (доконцептуалистские) стихотворения Пригова и целый ряд текстов, объединенных сюжетом прорастания стихов сквозь прозу жизни и прозы сквозь стихотворную ткань. Завершает том мемуарно-фантасмагорический роман «Живите в Москве».Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Монстры
Монстры

«Монстры» продолжают «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007). В этот том включены произведения Пригова, представляющие его оригинальный «теологический проект». Теология Пригова, в равной мере пародийно-комическая и серьезная, предполагает процесс обретения универсального равновесия путем упразднения различий между трансцендентным и повседневным, божественным и дьявольским, человеческим и звериным. Центральной категорией в этом проекте стала категория чудовищного, возникающая в результате совмещения метафизически противоположных состояний. Воплощенная в мотиве монстра, эта тема объединяет различные направления приговских художественно-философских экспериментов: от поэтических изысканий в области «новой антропологии» до «апофатической катафатики» (приговской версии негативного богословия), от размышлений о метафизике творчества до описания монстров истории и властной идеологии, от «Тараканомахии», квазиэпического описания домашней войны с тараканами, до самого крупного и самого сложного прозаического произведения Пригова – романа «Ренат и Дракон». Как и другие тома собрания, «Монстры» включают не только известные читателю, но не публиковавшиеся ранее произведения Пригова, сохранившиеся в домашнем архиве. Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Места
Места

Том «Места» продолжает серию публикаций из обширного наследия Д. А. Пригова, начатую томами «Монады», «Москва» и «Монстры». Сюда вошли произведения, в которых на первый план выходит диалектика «своего» и «чужого», локального и универсального, касающаяся различных культурных языков, пространств и форм. Ряд текстов относится к определенным культурным локусам, сложившимся в творчестве Пригова: московское Беляево, Лондон, «Запад», «Восток», пространство сновидений… Большой раздел составляют поэтические и прозаические концептуализации России и русского. В раздел «Территория языка» вошли образцы приговских экспериментов с поэтической формой. «Пушкинские места» представляют работу Пригова с пушкинским мифом, включая, в том числе, фрагменты из его «ремейка» «Евгения Онегина». В книге также наиболее полно представлена драматургия автора (раздел «Пространство сцены»), а завершает ее путевой роман «Только моя Япония». Некоторые тексты воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Современная поэзия

Похожие книги

Партизан
Партизан

Книги, фильмы и Интернет в настоящее время просто завалены «злобными орками из НКВД» и еще более злобными представителями ГэПэУ, которые без суда и следствия убивают курсантов учебки прямо на глазах у всей учебной роты, в которой готовят будущих минеров. И им за это ничего не бывает! Современные писатели напрочь забывают о той роли, которую сыграли в той войне эти структуры. В том числе для создания на оккупированной территории целых партизанских районов и областей, что в итоге очень помогло Красной армии и в обороне страны, и в ходе наступления на Берлин. Главный герой этой книги – старшина-пограничник и «в подсознании» у него замаскировался спецназовец-афганец, с высшим военным образованием, с разведывательным факультетом Академии Генштаба. Совершенно непростой товарищ, с богатым опытом боевых действий. Другие там особо не нужны, наши родители и сами справились с коричневой чумой. А вот помочь знаниями не мешало бы. Они ведь пришли в армию и в промышленность «от сохи», но превратили ее в ядерную державу. Так что, знакомьтесь: «злобный орк из НКВД» сорвался с цепи в Белоруссии!

Алексей Владимирович Соколов , Виктор Сергеевич Мишин , Комбат Мв Найтов , Комбат Найтов , Константин Георгиевич Калбазов

Фантастика / Детективы / Поэзия / Попаданцы / Боевики