Читаем Москва полностью

Это первый возглас Изекеиля при виде чудовищной колесницы. Колеса, блестящие спицы, глаза, крылья – это уже потом, это уже от слабости.

Это то, что хотел бы выкрикнуть Кьеркегор, если бы не заплутало его безумие не могущих изничтожиться слов.

Такое дано сказать, не русскому человеку, но русскому языку.

Это предельные человеческие слова, касающиеся нижних областей Божественного молчания, звучащих: Аминь!

Это вочеловеченному духу языка открывается невозможное и он шепчет: «Ну, бля, обще!»

11  | 01068 Артист-художник есть по сути                 Чудовищное порожденье                 Добротной человечьей сути                 Он есть прямое вырожденье                 А мещанин – он вечной жизни                 Есть маленькое продолженье                 Он не печется о великом                 Оно само о нем печется11 | 01069 Стирал носки я по-над речкой                 Красивые такие                 Выходит девушка-казачка                 Красивая такая                 Дай, говорит, я простираю                 Я отвечаю: я не против                 Но лучше сам я простираю                 Уж больно запах у них противный11 | 01070 Октябрьский праздник в ноябре                 Мороз и слякоть на дворе                 Все как-то так по-непутевому…                 Да предусмотришь все на деле ли? —                 По старому ведь стилю делали                 А жить приходится по-новому11 | 01071 Вот рыба карп – ее берут                 Под Рождество еще живую                 И умерщвляют прямо тут                 И она страшным криком воет                 В руках у продавца, потом                 Ей голову живую сносят                 Потом ее домой уносят                 И получают суп с карпом11 | 01072 Я с Картером свыкся, хоть он и наш враг                 И рифма уж есть – провокартер                 Тут Рейган откуда-то взялся вчера                 Насмарку пошел весь мой Картер                 Когда бы чудной мериканский народ                 Задумался хоть бы над этим:                 Ему ведь без разницы – этот иль тот                 А тут гибнет четырехлетний                 Серьезный труд11 | 01073 А вот Цзян Цзинь – боярыня Морозова                 Китайской современной стороны                 Ее поступки на суде странны                 И пена на губах почти что розовая                 И что-то доказать пытается                 Но уж смеются добрые китайцы                 Над тем, чему недавно были так верны                 Какой по сути ужас беспримерный                 Для тех, кто жив одной идеей, пусть и скверной                 Вот так тайфун свирепый пронесется                 Оглянется – ах, вон недогубил                 А воротиться – нету высших сил                 Во власти низших гибнуть остается                 Вот так любой тайфун (пускай и человек)                 Он – миг один, а думает – что век11 | 01074 Паспорт, паспорт, документ                 Ты лежи и не теряйся                 А не то в тот же момент                 Жизнь моя и потеряется                 А не то другой куплю                 Да получше, помоложе                 И его я полюблю                 А тебя, паспорт, сгублю                 Тварь неблагодарная11 | 01075 Лоскуточечки грудей                 И животик впуклый                 Попка круглая у ней                 Как у жесткой куклы                 Но в отличие лобок                 Волоском поросший                 Что сказать ей? – ах, дружок                 Повернись-ка ты ко мне                 Стороной хорошей11 | 01076 А вот стоит милицанер                 Все эти прихоти погоды                 Ему ничто – он не природы                 Но человечества пример                 И суток вечное вращенье                 И лета в осень превращенье                 На нем не оставляют мет                 Он не приемлет возвращенья                 Он знает только: Да и Нет
Перейти на страницу:

Все книги серии Пригов Д.А. Собрание сочинений в 5 томах

Монады
Монады

«Монады» – один из пяти томов «неполного собрания сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), ярчайшего представителя поэтического андеграунда 1970–1980-x и художественного лидера актуального искусства в 1990–2000-е, основоположника концептуализма в литературе, лауреата множества международных литературных премий. Не только поэт, романист, драматург, но и художник, акционист, теоретик искусства – Пригов не зря предпочитал ироническое самоопределение «деятель культуры». Охватывая творчество Пригова с середины 1970-х до его посмертно опубликованного романа «Катя китайская», том включает как уже классические тексты, так и новые публикации из оставшегося после смерти Пригова громадного архива.Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия / Стихи и поэзия
Москва
Москва

«Москва» продолжает «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), начатое томом «Монады». В томе представлена наиболее полная подборка произведений Пригова, связанных с деконструкцией советских идеологических мифов. В него входят не только знаменитые циклы, объединенные образом Милицанера, но и «Исторические и героические песни», «Культурные песни», «Элегические песни», «Москва и москвичи», «Образ Рейгана в советской литературе», десять Азбук, «Совы» (советские тексты), пьеса «Я играю на гармошке», а также «Обращения к гражданам» – листовки, которые Пригов расклеивал на улицах Москвы в 1986—87 годах (и за которые он был арестован). Наряду с известными произведениями в том включены ранее не публиковавшиеся циклы, в том числе ранние (доконцептуалистские) стихотворения Пригова и целый ряд текстов, объединенных сюжетом прорастания стихов сквозь прозу жизни и прозы сквозь стихотворную ткань. Завершает том мемуарно-фантасмагорический роман «Живите в Москве».Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Монстры
Монстры

«Монстры» продолжают «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007). В этот том включены произведения Пригова, представляющие его оригинальный «теологический проект». Теология Пригова, в равной мере пародийно-комическая и серьезная, предполагает процесс обретения универсального равновесия путем упразднения различий между трансцендентным и повседневным, божественным и дьявольским, человеческим и звериным. Центральной категорией в этом проекте стала категория чудовищного, возникающая в результате совмещения метафизически противоположных состояний. Воплощенная в мотиве монстра, эта тема объединяет различные направления приговских художественно-философских экспериментов: от поэтических изысканий в области «новой антропологии» до «апофатической катафатики» (приговской версии негативного богословия), от размышлений о метафизике творчества до описания монстров истории и властной идеологии, от «Тараканомахии», квазиэпического описания домашней войны с тараканами, до самого крупного и самого сложного прозаического произведения Пригова – романа «Ренат и Дракон». Как и другие тома собрания, «Монстры» включают не только известные читателю, но не публиковавшиеся ранее произведения Пригова, сохранившиеся в домашнем архиве. Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Места
Места

Том «Места» продолжает серию публикаций из обширного наследия Д. А. Пригова, начатую томами «Монады», «Москва» и «Монстры». Сюда вошли произведения, в которых на первый план выходит диалектика «своего» и «чужого», локального и универсального, касающаяся различных культурных языков, пространств и форм. Ряд текстов относится к определенным культурным локусам, сложившимся в творчестве Пригова: московское Беляево, Лондон, «Запад», «Восток», пространство сновидений… Большой раздел составляют поэтические и прозаические концептуализации России и русского. В раздел «Территория языка» вошли образцы приговских экспериментов с поэтической формой. «Пушкинские места» представляют работу Пригова с пушкинским мифом, включая, в том числе, фрагменты из его «ремейка» «Евгения Онегина». В книге также наиболее полно представлена драматургия автора (раздел «Пространство сцены»), а завершает ее путевой роман «Только моя Япония». Некоторые тексты воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Современная поэзия

Похожие книги

Партизан
Партизан

Книги, фильмы и Интернет в настоящее время просто завалены «злобными орками из НКВД» и еще более злобными представителями ГэПэУ, которые без суда и следствия убивают курсантов учебки прямо на глазах у всей учебной роты, в которой готовят будущих минеров. И им за это ничего не бывает! Современные писатели напрочь забывают о той роли, которую сыграли в той войне эти структуры. В том числе для создания на оккупированной территории целых партизанских районов и областей, что в итоге очень помогло Красной армии и в обороне страны, и в ходе наступления на Берлин. Главный герой этой книги – старшина-пограничник и «в подсознании» у него замаскировался спецназовец-афганец, с высшим военным образованием, с разведывательным факультетом Академии Генштаба. Совершенно непростой товарищ, с богатым опытом боевых действий. Другие там особо не нужны, наши родители и сами справились с коричневой чумой. А вот помочь знаниями не мешало бы. Они ведь пришли в армию и в промышленность «от сохи», но превратили ее в ядерную державу. Так что, знакомьтесь: «злобный орк из НКВД» сорвался с цепи в Белоруссии!

Алексей Владимирович Соколов , Виктор Сергеевич Мишин , Комбат Мв Найтов , Комбат Найтов , Константин Георгиевич Калбазов

Фантастика / Детективы / Поэзия / Попаданцы / Боевики