Москва-36

— Я не понимаю, всё было хорошо, сценарий одобрили, актёров тоже. Отсняли уже полфильма и вдруг всё остановилось. Что не так? — Горячо говорит мужчина с пышной шевелюрой "а-ля Эйзенштейн", обращаясь к рядом стоящему коллеге по цеху.

— "Бежин луг"? — Понятливо кивает собеседник. — К Шумяцкому (Председатель Главного Управления Кинематографии) ходить не советую. Лучше дождись когда Косырев сковырнёт его с в ГУКа тогда и пропихнёшь картину.

— Позвольте, "Бежин луг"- это по Тургеневу? — Машинально интересуюсь я.

— Что вы, — Эйзенштейн (это был он) с готовностью переключается на меня, почувствовал сочувствие в моём голосе. — никакой мистики и чертовщины. Единственное сходство- события тоже происходят под Тулой во время коллективизации. В основе сюжета лежит история Павлика Морозова, но концовка абсолютно не трагична. В финале комсомольцы открывают в местной церкви клуб в память о своём товарище.

Катя с партнёром по танцам начали новый танец.

"Где-то я видел этого танцора… Но в любом случае, это что- у меня опять уводят подругу? Неприятная тенденция прослеживается, однако… Что со мной не так"?

— Спросите совета у Гени. — Подкидывает идею коллега. — Она подскажет к кому обратиться, к тому же Бабелю, например…

— В вашем случае, Сергей Михайлович, всё просто… — с охотой переключаюсь на чужие проблемы. — время для подобных картин прошло. Прочитайте проект новой Конституции: всеобщие равные выборы. Классовая борьба в деревне больше не актуальна. Посмотрите что происходит в школе: литература- возвращение в программу русской классики, в истории- отказ от примитивного классового подхода. Выводите на экран незаслуженно забытых русских героев: Александра Невского, Михаила Кутузова, Ивана Грозного, наконец! А будете пороги обивать, да ждать когда начальника вам мешающего снимут, только зря время потеряете. Кстати, мода на разрушение церквей прошла окончательно.

— Вы, кажется, Чаганов? — Неуверенно спрашивает Эйзенштейн.

— Он самый.

— Пойдёмте, товарищ Чаганов, угостимся отличной бужениной, — великий режиссёр подхватывает меня под руку. — у меня от волнения жуткий аппетит разыгрался.

— Постойте-постойте, — задерживаю его на секунду. — скажите кто тот молодой человек, что танцует с девушкой в синем платье?

— С блондинкой? — Улыбается режиссёр. — Это Егор Жжёнов, мой артист. Хотел его предложить на замену в "Бежин Луг". Невезучий он только. Снялся в Чапаеве в роли ординарца Фурманова, оппонента Петьки. Вы понимаете, как пародийное дополнение к конфликту их начальников, так вот Васильевы при монтаже всю эту линию вырезали. А сейчас с моей картиной тот же результат.

Москва, Докучаев переулок, квартира Чаганова.

Позже, тот же день.

Ослепительным ярким светом вспыхивает лампа под потолком в моей спальне. Инстинктивно откатываюсь на край широкой деревянной кровати, дёргаю простыню на себя, прикрывая свою голую задницу и одновременно заголяя свою новую подругу, с которой вернулся из гостей взамен уведённой Жжёновым Кати.

— А-а-а… — кричит нечеловеческим голосом кажется тоже Катя, закрывая лицо подушкой.

Оля переводит вытаращенные глаза с меня на на мою голосистую (в обоих смыслах) подругу.

"Блин, забыл ведь сам же сегодня утром назначил встречу Оле"!

С той встречи в мединституте больше не звоним друг другу, просто оставляем маячки в условных местах и встречаемся либо у меня на квартире, либо у неё по ночам уходя от слежки.

— Кто такая? — знаками спрашивает меня Оля.

— Никто. Я её плохо знаю. — Так же отвечаю я.

Оля делает злое лицо, решительно поворачивается, возвращается в гостиную и колдует над телефоном.

"Микрофон выворачивает"?

— Катенька, тихо-тихо… — шепчу девушке на ушко, отбирая у неё подушку. — Это моя бывшая, я её больше не люблю. Она психованная, может кислотой плеснуть. Давай-давай, одевайся скорее…

Наперегонки, путаясь в рукавах и завязках, приводим друг друга в приличный вид. Осторожно выглядываю из двери, Оля стоит у стола спиной к нам, плечи её вздрагивают. По моей отмашке Катя сломя голову бежит в прихожую, я следом. Суёт ноги в туфли, затем в боты, я достаю из шкафа её пальто и шапочку. Открываю дверь и мы с обегчением вываливаемся на лестничную площадку.

— Катенька, дай мне время по хорошему с ней расстаться. — Сую ей в ладошку две мятые десятки на выходе из подъезда. — там выход на Комсомольскую площадь. Метро уже закрыто, но рядом всегда дежурят извозчики. Ты уж извини что не провожаю, боюсь она разнесёт всю квартиру.

— Да, Лёшик, иди скорей обратно. Не беспокойся, я тут недалеко живу. — Катя целует меня прижимаясь всем телом.

* * *

— Почему штора была открыта? — Негромко шипит Оля когда я, ненадолго задержавшись в подъезде, захожу в квартиру.

"Блин, её видно открыла Катя, с восторгом обследуя мою жилплощадь".

— Одевайся в гражданское, захвати все деньги. Быстро! — Её горячее дыхание мне в ухо, бросает меня в дрожь, мешая понять смысл её слов, но последнее слово возвращает к действительности.