Москва-41

Иван Яковлевич Кравченко родился в 1905 году в деревне Студёнки Киевской губернии в крестьянской семье. Окончил семь классов сельской школы. Как человек грамотный, некоторое время работал почтальоном. По тем временам — должность высокая, уважаемая и хлебная. В 1925 году его призвали в РККА. Армейская служба ему понравилась. Он с успехом окончил полковую школу младших командиров, затем, в 1931 году, Киевскую военную пехотную школу им. Рабочих Красного Замоскворечья, в 1933 году — Стрелково-тактический институт «Выстрел». Во время похода в Западную Украину командовал стрелковой ротой. Через год, на одном из участков фронта Советско-финской войны в ходе ожесточённого боя принял командование батальоном и успешно выполнил поставленную задачу. В бою был тяжело ранен, уже в госпитале узнал, что ему присвоено звание Героя Советского Союза. После окончания Военной академии им. М. В. Фрунзе командовал 766-м стрелковым полком 217-й стрелковой дивизии. С первых дней на фронте Великой Отечественной войны. В августе 1941 года назначен командиром 956-го стрелкового полка 299-й стрелковой дивизии. В октябре во время прорыва немецких войск под Брянском попал в окружение и некоторое время числился пропавшим без вести. Как вскоре выяснилось, вместе со своим штабом с боем вырвался из окружения, вывел полк и материальную часть. В марте 1942 года принял командование 324-й стрелковой дивизией. 7 апреля 1942 года смертельно ранен в бою близ деревни Клинцы[167] на реке Жиздре.

События и обстоятельства в первую шеренгу выталкивали таких, как Краснопивцев, Кравченко. Это были настоящие русские люди, русские офицеры в самом корневом смысле. Ими трудно было управлять, потому что управлять ими умела только стихия войны. Риск, хождение по самому краю были для них обыденным делом. Такие умели брать на себя всё и потом за всё отвечать. Не паиньки, не ребята комсомольцы, не тупые исполнители, неспособные к самостоятельному мышлению, а твёрдые, закалённые ветрами не одного похода и не первой войны солдаты, рыцари чести, умевшие отдавать любые приказы и отвечать за них. Война была главной и всепоглощающей работой этих людей. Как правило, век их на фронте был недолгим.

5

Но вернёмся на Лихое болото, на переправу через Рессету. Из воспоминаний начальника Особого отдела 290-й стрелковой дивизии Н. Р. Акабы: «Особенно жестоким, кровопролитным и скоротечным был бой у р. Рессеты. Мы сами залезли в заранее подготовленный немцами мешок. Вдруг со всех сторон нас охватил шквал огня, изрыгаемый пулеметами, автоматами и минометами. Ловушка была подготовлена с немецкой расчетливостью. Наши скоро опомнились, прошли растерянность и паника, закипел бой. Здесь я видел впервые в жизни настоящую неукротимую человеческую ярость, и она победила.

Среди атакующих запомнилась молодая женщина — капитан медслужбы Гергель, которая с наганом в руке шла впереди на прорыв, стыдя паникующих мужчин. Геройски вели себя у переправы оперативные работники третьего отдела Белых, Попков, Екимов, Нестеров, Заболотный, Моряков, бойцы особого взвода во главе с командиром Те-мировым. Бой у переправы обошелся нам очень дорого, потеряли много хороших людей».

Из воспоминаний бывшего партгрупорга разведроты 290-й стрелковой дивизии З. В. Зубковой: «К полудню 13 октября на голом Лихом болоте скопилось столько людей, повозок, автомашин, пушек, тягачей, что пройти можно было, только пробираясь под животами коней, под дышлами бричек или щелями между машинами. Болотная земля прогибалась под ногами, как парусина, под колесами она лопалась с глухим выдохом. Пушки, подводы ложились брюхом на прихваченную морозцем ржавую, затоптанную жесткую траву, и вытащить их было нельзя, и тащить было некуда. Переправы не было. Каждые пять минут в реку, туда, где еще виднелись остатки бревенчатого моста, пачками ложились снаряды… К полудню 13 октября не было полков, батарей, батальонов. Под вечер потекли с бугров к Рессете раненые. Ими были переполнены медпункты. Раненые и больные лежали на машинах, на повозках, на тропинках у реки… Под вечер фашисты ударили из пушек по всему Лихому болоту… Ночь пришла страшная. На кашель, на лязг, на скрип отвечал из заречных кустов пулемет.

14 октября показалось солнце… На Лихое болото прилетели самолеты врага, они высыпали бомбы на остатки переправы и ушли, просматривая Рессету вниз по течению».

Гудериан в своих воспоминаниях записал: «17 октября капитулировала группировка противника, находившаяся в окружении севернее Брянска. Совместно со 2-й армией нами было захвачено свыше 50 000 пленных и до 400 орудий; были уничтожены основные силы 50-й русской армии».