Москва 80

— С Федосеевым. Имя и отчества, к сожалению, не знаю.

Лейтенант набрал номер внутреннего телефона и коротко доложил:

— Здесь Жечков, следователь.

— Ждите, сейчас за Вами спустятся, — повесив трубку, сказал он.

Один из стоящих у входа офицеров указал Жечкову на небольшой диванчик в углу:

— Вы можете присесть.

Но не успел он сесть на диван, как за ним в фойе спустился Грибин и первым протянул ему руку:

— Федосеев, — представился Грибин.

— Очень приятно, Жечков.

— Поднимемся ко мне, — по-дружески увлекая его за локоть, Грибин повел Жечкова в свой кабинет.

Кабинет показался Жечкову обычным. Таким же, как и в прокуратуре.

«Даже портрета Дзержинского нет», — удивился Жечков.

— Вы, наверное, уже знаете, по какому поводу мы к Вам обратились? — начал Грибин.

— В общих чертах.

— Случай, на самом деле, чрезвычайный. Пропала сразу целая семья — отец, мать и их пятилетняя дочь.

— У нас каждый год пропадают тысячи людей, но при чём здесь Ваша служба? — удивился Жечков.

— Пропала семья нашего сотрудника.

— Тогда причём здесь я?

— Как причём? Разве поиск пропавших людей не прерогатива органов правопорядка?

— Простых людей да, но не сотрудников КГБ.

— Супруга Шадрина… — начал было Грибин, но тут же запнулся.

Затем продолжил:

— Пропала семья Шадриных. Супруга и пятилетняя дочь нашего сотрудника ни имеют к ведомству никакого отношения. Они такие же простые советские люди, как и все.

Грибин достал из своего сейфа три фотографии и разложил их на столе.

— Вы первый, кто видит эти фотографии. Они даже в розыск пока не пошли.

Жечков взглянул на снимки.

С фотографий на него смотрели молодой красивый парень в форме майора, симпатичная, даже красивая брюнетка жена и милая дочь.

— Сколько ему лет? — удивляясь майорским погонам Шадрина, спросил Жечков.

— Тридцать четыре.

«Мой ровесник», — отметил про себя Жечков.

— В прошлую субботу, семнадцатого мая, в десять утра, на своей машине они выехали на дачу к друзьям, но так и не приехали туда.

— Пропали вместе с машиной?

Грибин очень внимательно взглянул на Жечкова, словно, хотел ему сказать что-то важное, но ответил коротко:

— Да.

— Точное время их выезда чем-то подтверждается?

— В девять тридцать утра Шадрин по телефону докладывал дежурному, что выезжает с семьёй на дачу в Тучково.

— А откуда Вы знаете, что он звонил из дома?

Вместо ответа Грибин извлёк из сейфа лист бумаги и положил его на стол перед Жечковым.

— Давайте вначале закончим с формальностями, если Вы, конечно, не даёте себе отвод.

Жечков знал, что там написано и прочитал это, скорее, для порядка:

«ПОДПИСКА О НЕРАЗГЛАШЕНИИ СВЕДЕНИЙ, СОСТАВЛЯЮЩИХ ГОСУДАРСТВЕННУЮ ТАЙНУ».

Убедившись в отсутствии дополнительных обязательств, Жечков уверенно черканул большую букву Ж с закорючкой в трёх полях документа.

— Шадрин звонил из своей квартиры, — ответил, наконец, Грибин. Это подтверждено нашими техническими средствами.

— Я могу взять эти фотографии? — спросил Жечков.

— Завтра, завтра. Вы всё получите завтра.

Грибин забрал фотографии со стола, положил их обратно в сейф и неожиданно спросил:

— Вы любите пельмени с коньяком?

— Что? — не понял вопроса Жечков.

— Если Вы не против, я предлагаю продолжить наш разговор в неформальной обстановке. К тому же, я страшно проголодался.

Грибин повёл его по длинным коридорам куда-то в глубь здания, и Жечков сразу понял, что движутся они в противоположную от известного ему входа сторону. Когда они вышли из здания и прошли сквозь внутренний двор, то оказались уже на улице Петровка, а Жечков точно помнил, что входил в дом с улицы Кузнецкий мост.

«Обычные кагэбешные штучки», — решил он.

Выйдя на тротуар Петровки, Жечков сразу обратил внимание на припаркованную там чёрную «Волгу» с двумя антеннами на крыше, но к его удивлению, они прошли мимо неё.

— Тут рядом, — сказал Грибин, предлагая пройтись пешком.

Жечков «спиной почувствовал», как «Волга» бесшумно тронулась с места и начала медленно плестись за ними.

В «Пельменной» было очень неуютно, можно даже сказать, мерзко. Бледно освещённый небольшой зал, жирный, немытый пол и всего пять или шесть высоких стоек с небольшими круглыми столешницами, за которыми уже выпивали какие-то местные завсегдатаи.

Появление в зале Грибина и Жечкова сразу привлекло внимание местной публики. Вальяжный, похожий на большого начальника Грибин, да ещё в своём модном бежевом плаще выглядел в этой пельменной явлением инородным. Жечков, хотя и был в демократичной ветровке, тоже походил на молодого карьериста при своём начальнике.

Как и все обычные посетители Грибин подошёл к стопке коричневых пластиковых подносов. Один он передал Жечкову, другой взял себе.

То, что подносы не мылись, а просто протирались жирной тряпкой, Жечков почувствовал сразу, как только взял его в руку.

Когда он впервые оказался в Москве, коллеги его сразу проинструктировали, в каких точках общепита «есть нельзя». С тех пор он вместе с женой брезговал питаться в заведениях типа этой пельменной.

— Две порции, пожалуйста. И два чистых стаканчика, если можно, — попросил Грибин у раздатчицы.