Москва алмазная

Окажись в Москве белогвардеец из стана разворачивавшегося тогда Деникина, и можно было бы предположить, что за этим стояла попытка выйти на связь со столичными контрреволюционными группами. Но Васильчиков такого задания выполнять не мог. Белого сопротивления, в рядах которого он воевал, уже не существовало как такового.

Волынцев пришел к выводу, что возвратиться он мог только за ожерельем.

Почему оставил его в Москве? Да очень понятно.

Во-первых, брать такую штуку, чтобы держать при себе во фронтовых условиях, очень опасно. Ну, например, доведись ранят, снимет и заберет себе любой санитар.

Во-вторых, уезжать приходилось уже из большевистской Москвы – значит, нарваться на обыск в поезде элементарно просто.

В-третьих, сам Ленин не очень верил, что большевики удержат власть. А по весне 1918 г., когда Васильчиков уезжал из Москвы в только еще начинавшееся белое движение, никто не сомневался, что большевикам скорая крышка. Следовательно, зачем рисковать, таская с собой крупное ожерелье?

Оставить ожерелье где-нибудь по старому месту жительства Васильчиков никак не мог. Квартиры уже зимой 1918-го экспроприировались, туда заселялись новые люди – попробуй потом забери.

Волынцев не поленился проверить все двести страниц тонкой бумаги на тайнопись и обнаружил наведенную видимо молоком коротенькую шифровку. Три строчки. Какие-то цифры и буквенные латинские сокращения.

Волынцев с Сергеем Антоновичем по отдельности много ломали над ними голову.

Постепенно у обоих стала складываться мысль, что это указатель движения по неизвестной местности.

При цифрах встречались одни и те же буквы, в основном «p.» и «e.». Проставленные у них точки указывали на первые буквы сокращаемых слов.

Перед латинским p. стояли сравнительно маленькие цифры. Самая большая среди них – 11. Перед e., наоборот, десятичные – 35, 60, 90, с плюсом или минусом перед ними. 90 встречалось значительно чаще.

Вот это и подсказало. Углы! Плюс – по часовой стрелке, минус – против.

p. – pace, по-английски – «шаг», e. – engle – «угол».

Соответствующая диаграммка оказалась очень извилистой. Ну просто лабиринтик какой-то.

А где искать? В каком-то катакомбного типа подвале? Где сам этот подвал?

Волынцев с Сергеем Антоновичем решили, в конце концов, что дело с ожерельем – безнадежное. Искать по подвалам квартир, где проживал некогда Юрий Васильчиков, не представлялось возможным, потому что старые московские домовые книги вообще никто потом не хранил, и они все пошли в дворницкие печки.

Андрей поэтому тоже лишь познакомил нас с этой историей, заключив ее грустной фразой: «Ценность, конечно, несметная, но подходов – вообще никаких».