Москва дворянских гнезд. Красота и слава великого города, пережившего лихолетья

На развилке Кропоткинской и Метростроевской улиц еще несколько лет назад стоял двухэтажный, неприметной архитектуры дом, с короткого рассказа о котором мне хочется начать эту прогулку в прошлое названных улиц – тогдашних Пречистенки и Остоженки. Вид его решительно не мог привлечь к себе внимания, разве великим количеством окон, как на подбор одинаковых. Владельцы его, видимо, мало заботились о красоте фасада, а растягивали свой двухэтажный дом по двум улицам, лишь бы настроить побольше помещений, отдаваемых внаем квартирантам, если судить по множеству крылец и входов со стороны двора. Дом принадлежал Лопухиным, и в нем проживал основатель «Союза благоденствия» Н. П. Лопухин. И еще вот почему нельзя не вспомнить об этом скучном и нескладном угловом доме – в нем находилась первая московская квартира Василия Ивановича Сурикова.

«Я как в Москву приехал, – писал художник, – прямо спасен был. Старые дрожжи, как Толстой говорил, поднялись… решил «Стрельцов» писать. Задумал я их, еще когда в Петербург из Сибири ехал… Тогда еще красоту Москвы увидал. Памятники, площади – они мне дали ту обстановку, в которой я мог поместить свои сибирские впечатления. Я на памятники, как на живых людей, смотрел – расспрашивал их: «Вы видели, вы слышали, вы свидетели». Стены я допрашивал, а не книги».

Читая письма Сурикова, вспоминаешь слова Островского о Москве: «…через Москву вливается в Россию великорусская народная сила… которая через Москву создала государство Российское».

Дом Лопухиных

Молодой красноярец, впервые попав в древнюю столицу, ходил как в угаре по Кремлю, Красной площади, возле древних церквей, видел паперти их, облепленные нищими, и толпу богомольцев у Иверской часовни, впитывал дух Москвы – всенародной святыни и возвращался, утомленный ходьбой и переживаниями, под вечер в этот дом, за одним из окон которого находилась снятая им квартира… Начав свою московскую жизнь под сенью храма Христа Спасителя, в украшении которого он принимал участие в конце семидесятых годов, Суриков и закончил ее поблизости – в доме против Музея изящных искусств, где, став знаменитым художником, снимал этаж и умер в 1916 году.

…Внушительная парадная дверь облеплена дощечками: «Советский славянский комитет», «Комитет защиты мира», «В защиту Вьетнама»… За ней стильная лестница с великолепными мраморными перилами вводит в Парадные покои дома (Кропоткинская, 8), некогда принадлежавшего Михаилу Федоровичу Орлову, генерал-майору, участнику войны 1812 и заграничных походов, принимавшему капитуляцию Парижа, известному своей видной ролью в «Союзе благоденствия». После событий на Сенатской площади он был привлечен к следствию, несколько месяцев содержался в Петропавловской крепости и – носить бы ему кандалы в Нерчинске или на Петровском заводе, не отнесись к нему снисходительно Николай I, справедливо приписывавший мужеству и преданности командира лейб-гвардии конного полка Алексею Орлову, брату декабриста, успешное подавление бунта Московского полка. Михаилу Федоровичу было запрещено на несколько лет проживание в обеих столицах – тем и ограничилась обрушившаяся на него кара!

Уже в 1831 году Михаил Орлов поселился в Москве, на Пречистенке. Герцен, знавший его в ту пору, записал о нем: «Бедный Орлов похож на льва в клетке. Везде стукался он о решетку, нигде не было ему ни простора, ни дела… Лев был осужден праздно бродить между Арбатом и Басманной, не смея даже давать волю своему языку».

Дом Орлова сильно перестроен и снаружи, и изнутри, но в тишине его прибранных зал и сейчас мерещится энергичная фигура изнывавшего от вынужденного безделья, обреченного на поднадзорную жизнь и ходившего тут из угла в угол или сидевшего за трактатом о финансах империи отставного генерала.

У Орлова собиралось многочисленное общество, бывали люди, имена которых памятны и нам. В бумагах Пушкина сохранились его заметки о знакомстве и встречах с Орловым. Михаил Орлов долгое время состоял одним из трех директоров художественного класса, который, зародившись как кружок любителей рисования, сделался, при энергической его поддержке и денежной помощи, Московской школой живописи. Орлов содействовал первым шагам Тропинина, которого он привлек к занятиям в художественном классе, преобразованном в 1843 году, через год после смерти Орлова, в Училище живописи, ваяния и зодчества, ставшее колыбелью многих русских художников второй половины XIX века.

Напротив дома Орлова высится колоннада тяжеловатого трехэтажного здания с барельефом в память событий октября 1917 года, когда красногвардейцы штурмовали помещавшийся здесь штаб Московского военного округа. Дом настолько перестроен, что в нем трудно признать роскошный особняк богача – владельца железоделательных заводов на Урале В.А. Всеволжского, отца Никиты Всеволжского, дружившего с Пушкиным и основавшего кружок «Зеленая лампа», напоминая о котором поэт писал «счастливому сыну пиров» о звучавших на его заседаниях речах: