Москва и мертвичи

Там, на улице, я увидел, как у ближайшей стены стоят четверо. Первый высокий, в кожаном плаще и с острыми ушами. Второй с телом медведя, голый по пояс, стоявший на задних лапах. Здоровые мускулистые лапы, в одной из них кувалда. Третий был человеком. Четвертый – коротышка-гоблин, указывавший на наш отель.

Человек кинул гоблину какой-то мешочек и удалился, следом за ним скрылся и гоблин. А «медведь» и товарищ в кожаном плаще пошли бодрым шагом к отелю. Вот тогда я все понял. Я лихорадочно засунул ноги в штаны, схватил, как самое ценное, пакет с майкой Мечникова и побежал к номеру Агаты. Пока бежал на третий этаж, где ее поселили, услышал звук отворившейся внизу двери отеля и приглушенную речь в лобби.

Я стремглав пробежал пролет лестницы и коридор, подлетел к ее двери и забарабанил в нее. Дверь открылась на удивление быстро, Агата не спала и была полуодета.

– Барченко, ты соскучился, что ли? Уже и разделся?

Я заткнул ей рот рукой и затолкал в комнату.

– За нами пришли, – прошептал я. – Надо уходить, но тут одна-единственная лестница. Мы заперты.

В подтверждение моих слов этажом ниже раздался грохот, думаю, это была ломаемая дверь моей комнаты.

– Если бы министерство купило мне номер с окном, сейчас бы этой проблемы не было.

Снизу раздавались звуки переворачиваемой мебели и злое рычание. Я начал судорожно озираться: что делать? Побежим вниз по лестнице, могут поймать. Баррикадироваться в комнате нечем. Оружия у нас нет, даже паршивого ножика из минибара не наблюдалось.

– Всегда знала, что курение мне пригодится, – услышал я.

Я обернулся. Агата стояла на кровати и подносила подожженную мусорную корзину к датчику пожарной безопасности. Завоняло дымом. Спустя мгновение в отеле раздалась сирена.

Игнатова открыла дверь и подождала, пока заспанные постояльцы из соседних комнат не начнут бежать по коридору в сторону лестницы.

– Я говорила, жопу твою спасу.

Мы слились с эвакуирующимися и покинули отель. Кажется, нападавшие сделали это раньше нас. Я стоял на улице на холодном асфальте босоногий, в одних штанах и с пакетом в руке, Агата – чуть более одета. Мы ловили немного косые взгляды других гостей.

Как только тревогу отменили, мы без лишних расшаркиваний с консьержем забрали все из номеров. Мой был перевернут вверх дном, дверь выбита, а немногие взятые в дорогу вещи раскиданы по комнате. Остаток ночи провели в круглосуточном кафе, из которого можно было сбежать минимум тремя способами в случае опасности.

Но никто не объявился.

* * *

В Петербурге есть Пять углов, в Москве, на Лубянке, если посчитать, этих углов не меньше шести, а в Лондоне есть seven dials, или «семь углов». Здесь, в центре небольшой площади, сходится аж семь улиц и, двигаясь по одной из них направо, через пару поворотов можно обнаружить, что масоны в Лондоне особо и не прячутся. Величественное здание Масонского центра в стиле ар-деко с музеем для всех желающих несколько подавляет окрестности, включая улицу Лонг-Акр, на которой впервые понимаешь, что что-то не так. Здесь бросается в глаза вывеска с циркулем и большой буквой F, вывеска масонского паба, о чем следом сообщают позолоченные буквы на фасаде.

А в паре домов от паба есть неприметное краснокирпичное здание с неприметной дверью без таблички. Приемная Короны, куда нас привезли с самого утра: немного молчаливую после вчерашнего вечера Агату, меня и пакет с майкой Мечникова, который заставлял меня чувствовать себя глупо. Мы сидели в прихожей уже минут пятнадцать и ждали аудиенции.

– Ты уже бывал на юбилейных корпоративах? – прервала молчание с трудом боровшаяся со сном Агата.

– Не могу сказать, что я фанат.

– Как там?

– Как на обычных корпоративах: официальные речи, потом все набухиваются, танцуют, кто-то к кому-то пристает. Вот, например, на прошлом Павлов из сокрытия совершил нечто такое, чего сокрыть потом не смог, – я захихикал от воспоминаний. – В общем, началось все…

Но тут двери растворились, и я не успел закончить историю. Вышел дворецкий, или как он тут назывался.

– Министр вас примет.

Мы проследовали в неброско, но со вкусом обставленную приемную. Главным элементом здесь был массивный герб Виндзоров на стене, призванный, должно быть, напоминать, кто всем правит в Британии. За круглым дубовым столом (я отметил, что их чиновники тоже любят дубовые столы) сидел еще один стереотипный сын британского народа: с одутловатым красноватым лицом, седыми висками, лысый и в черном костюме с черным тонким галстуком. Такой постаревший и запивший Джеймс Бонд.

Мы поздоровались. Министр оказался еще и сэром.

– Мне доложили о вашем вопросе. Так понимаю, дело для вас чрезвычайно важное.

– Господин министр, – принялся расшаркиваться я. – Сэр. Вопрос действительно чрезвычайно важный и срочный. И мы бы глубоко оценили, если бы поиски Мечникова начались незамедлительно. Вчера мы не смогли к ним приступить.