Москва и мертвичи

Павильон «Верблюдоводство» оказался совсем крохотным, в четыре окна на фасаде. Раньше при нем, видимо, был большой загон и стоянка для верблюдов, но время их не пощадило, осталось лишь здание с двумя декоративными колоннами коринфского ордера. На фронтоне под козырьком располагался отреставрированный барельеф с двумя припаркованными морда к морде верблюдами – просто готовая картинка для коробки индийского чая. Цвет стен при реставрации здания вернули – молочно-белый. Притом, чтобы подчеркнуть, что теперь тут «Авангард и конструктивизм», у дверей установили билборды с репродукциями самых заезженных картин, а на фасаде здания нарисовали огромный желтый круг и поменьше – красный треугольник. Обе фигуры – с цитатами из Маяковского, широкие штанины не забыли. Говорю, фантазия на троечку.

Дверь уже была закрыта, Агата, первой взбежавшая по ступенькам, нетерпеливо постучала по ней раз семь кулаком.

* * *

– Раньше в этом кабинете была выставка шерсти. Лучшие образцы, состриженные с верблюдов из СССР и братских стран, – авторитетно произнесла Викторина Ивановна, покачивая своей слегка фиолетовой шевелюрой.

Дверь в «Верблюдоводство» нам открыл сонный охранник. Возможно, тот же, что уснул в ночь акта вандализма. Помимо него, в музее на несколько комнатушек обнаружилась почтенная хранительница Викторина Ивановна и ряд стереотипных экспонатов вроде копии «III Интернационала» в масштабе один к десяти.

Допрос был стандартный: где вы были, что видели, да и ответы стандартные: были с алиби, ничего не видели, когда на звук прибежали, уже никого и не было, записи с камер отдали компетентным органам.

Пошло повеселее, когда перешли на искусство.

– У нас тут в основном репродукции. Но есть и неплохие. В мультимедиа-зале можно посмотреть на большом экране Эйзенштейна и Дзигу Вертова. А оригиналов почти и нет. Одним из них был уничтоженный стих Крученых. Ума ни приложу, кому он мог понадобиться!

– У вас бывают тут регулярные посетители?

– Практически нет. Есть одна старушка, но ее сложно заподозрить в содеянном. Музей наш пока не очень раскручен, посетителей мало, да и расположение не самое выгодное.

– А что за стих? – зевнула Агата.

– Стихотворение «Смерть художника».

Викторина Ивановна вдруг выпрямилась как школьница перед доской и начала немного фальшиво декламировать:

привыкнув ко всем безобразьям

искал я их днем с фонарем

но увы! все износились проказы

не забыться мне ни на чем!

и взор устремивши к бесплотным

я тихо, но твердо сказал:

мир вовсе не рвотное —

и мордой уткнулся в Обводный канал…

Она остановилась и выжидающе смотрела на меня, пока я не отреагировал:

– Глубоко…

– Да, – согласилась седовласая, – тысяча девятьсот тринадцатый год. Через год война, потом революция… Многие художники скоро уткнулись в Обводный канал. Но не он! Он восемьдесят два года прожил, только в шестьдесят восьмом умер.

– Он популярным был?

– Вот это я и не понимаю, – всплеснула руками Викторина Ивановна, – почему из всех выбрали его? Он не раскручен, как Маяковский, Брик, Хлебников. Специалисты его, конечно, знают и ценят, но вот широкая публика…

– Хлебников, вы сказали? – отвлеклась Агата от рассматривания репродукции Кандинского, я подумал о том же, о чем и она.

– Да. Весьма известный поэт, настоящий бунтарь, сейчас бы сказали, что он «делал хайп», – из уст Викторины Ивановны это слово звучало как кринж.

– Нет, я знаю… – Агата вытащила сложенный список уничтоженных экспонатов и ткнула пальцем в один из пунктов. – Скажите, а вот они с Крученых как-то пересекались? «Воззвание председателей земного шара» и этот стих, у них есть какая-то связь?

Викторина Ивановна засмеялась:

– Это как спросить, пересекались ли Ленин, Сталин и Троцкий с Зиновьевым. Они все авангардисты, футуристы, символисты, поэты, художники, музыканты, все вращались в одних кругах: творили, спорили, ссорились, конфликтовали, напивались. Некоторые спали друг с другом. Некоторые дрались. А почему интересуетесь?

– Викторина Ивановна, – перебил я, – а вот если мы возьмем, скажем, Крученых, Ларионова, Родченко, Татлина, Хлебникова и Бурлюка, можно их выделить как какую-то творческую группу? Объединение?

– Конечно. Таких групп, куда они входили, было несколько десятков. Некоторые прожили несколько лет, некоторые – несколько дней. Одни насчитывали трех человек, а другие три десятка. Некоторые существовали открыто, а другие тайно. Многие параллельно. Так в чем вопрос ваш?