Москва и Московия

Ну да, каземат. Только без пушки. Камера в крепостной стене с амбразурой, завешенной шторой. Входная дверь отсутствует, заменённая обрывком паруса. Зато имеется бочка с подогретой водой. Едва, намереваясь искупаться, Кэти начала разоблачаться, Софи меня вырубила. А когда врубила, обстановка была уже другая. Три девицы – Лиза тоже – бренчали на гитарах, тщась держать ритм и не соскочить с мелодии. По откуда-то появившемуся на полу ковру ползал Чарлик, а Фёдор V карабкался на колени к Петру I. Пятый он не по счёту государей российских с таким именем, а по числу бастардов младшего царя, который нынче входит в силу.

– Сонь, а какие у тебя в сиротском взводе самые младшие детки? – интересуется Лиза.

– Фута три высотой, – озадаченно отвечает моя реципиентка. – А может, и меньше, потому что в последнем письме и про ясельный взвод поминали. То есть для него кормилиц нанимают. А поскольку где-то к году у детей зубы уже хоть какие-то, но есть, то выходит, что и совсем маленьких принимают.

– Не отдам Федьку в ваш сиротский плутонг, – рявкает государь.

Сынишка слезает с его коленей и колбасит к маме. Нет, испуга он не проявляет, не плачет. Но встревожен и ищет защиту.

– Не хочешь, стало быть, в цари, – чуть смущённо констатирует государь уже мягким и тёплым голосом.

Федька тут же отлипает от Лизы и возвращается к папе. Он явно реагирует на интонации и стремится туда, где благостно.

– Так, Софья Джонатановна! Расскажи мне, для чего, кроме как тебя сторожить, эти твои сермяжники годятся? – поворачивается к нам Пётр.

– Разведать, засаду устроить, выследить. Охотники они. Стреляют метко. И ружья перезаряжают лёжа, себя неприятелю не показывая. Если ночью, то только вспышка их выдаёт. А днём – дым пороховой. Но ночью они подбираются поближе и саженей с шестидесяти уничтожают врага из арбалетов.

– То-то Максим Савватьевич не нарадуется, что мелкие шайки башибузуков они все поистребили. А за чей кошт они служат?

– Тебе за свой, а мне – за мой. Это как твоя боярская конница, только пешая, – молвила Софи.

– Ну да, ну да. Ты ведь дворянских кровей, хоть и чужестранка, – проговорил Пётр задумчиво и перевёл взгляд на Лизу.

– Лист прячут в лесу, а мёртвое тело – на поле боя, – попытался я продолжить мысль, зародившуюся в голове венценосного юноши. – Есть отличный вариант и две крутые тёлки с клёвым прикидом – капитаны твои речные, Фёкла да Марфа, что земли государства российского на карту кладут. Томск, Тюмень, Тобольск, Далматовский монастырь – да и не упомнишь всего, чему они место на плане земельном правильно определили. Уговори сестрицу принять их во фрейлины. А при представлении их двору и дипломатам пусть подчеркнёт, что пост сей даёт дворянское достоинство. А то не до всех дошло, что фрейлина – звание дворянское. И неважно, мужатая баба его носит или девка простоволосая, а к сословию она относится благородному уже в силу служения своего трону российскому. Лиза-то у нас тоже фрейлина. Вот пускай бояре родовитые и князья потомственные посмотрят на неё, как на достойную особу.

– Повезло тебе, Петруша, что столь заботливая сестра у тебя, – мурлыкнула Рисовальщица. – И столь влиятельная. Не отдавай её замуж, а то окажется в чужой воле и перестанет тебе полезной быть в делах державных.

– Она и без того в Васькиной воле, – громыхнул Пётр, отчего сынок принялся слезать с его коленей.

– Не в его, не в голицынской. Князь Василий для пользы дипломатической нужен, потому что страна без твоей твёрдой руки должна была ни с кем не ссориться. Это нынче, когда ты в силу вошёл, когда армия в битвах на южных пределах набралась опыта, народу делается спокойней. А то ведь тревожно было, пока ты рос и мужал, – проворковала Лиза.

«Петруша в Петербург не поедет», – подумал я.

«Какой Петербург? О чём ты?» – внутренне всполошилась Софи.

«В другой раз», – попросил я не торопить меня с объяснениями. А сам с интересом наблюдал за тем, как умница Лизавета крутит своим мужиком.

– Пойду Феденьку уложу. – Отложив в сторону гитару, Рисовальщица встала с лавки.

– Да, ему уже пора, – согласился Пётр, тоже вставая с сыном на руках.

Чарлик на четвереньках подполз к Софочке. Занавес. На время кормления грудью меня отключают.

* * *

«Чиж» оказался недурно задуман, но топорно исполнен. Можно сказать, срублен второпях. Три слоя брусьев сечением двести на двести миллиметров, два из которых положены накрест наискосок, а третий горизонтально, образовали сплошную «скорлупу» толщиной более полуметра. Голая неограждённая палуба, а из неё торчат две орудийные башни и башня-мачта – толстостенная внизу и решётчатая вверху, на которой утверждён единственный рей длиной почти равный длине корпуса. Убогонько, но под избиение ядрами годится.